Затем наступило затишье, продолжавшееся целые пятнадцать лет, с 1791 по 1806 год. Турция, ослабленная прежними войнами и внутренними неустройствами, оставила без внимания присоединение Грузии к Российской империи. Но несоблюдение турками условий Ясского трактата повело к новой войне, продолжавшейся несколько лет с переменным успехом, пока уничтожение турецкой армии при Слободзее Кутузовым и его же искусная дипломатия не окончили борьбу России с Турциею, накануне другой, более опасной, борьбы с Наполеоном, Бухарестским договором, отодвинувшим наши границы до нижнего Дуная и Прута.

Этот договор был свято соблюдаем императором Александром I, несмотря ни на многократные нарушения его условий турками, ни на угнетение единоверных с нами греков, имевшее последствием их восстание против Порты. Объявив себя защитником сонма представителей законной власти, Александр считал вероломством вооруженное вмешательство в пользу подданных – греков против их монарха – султана.

Ни мольбы к нему о помощи страдавшего целые века народа, ни общественное мнение России, стремившейся на избавление от неволи православных греков, ничто не могло изменить усвоенного русским монархом убеждения в несправедливости какого-либо покушения с нашей стороны против Оттоманской Порты.

Император Николай Павлович, ревнитель русской народности и православия, не мог оставаться безучастным свидетелем истребления греков. Не будучи связан, подобно своему предместнику, ни прежними обязательствами, ни влиянием внешней политики, юный монарх подавал надежду, что в нем угнетенные единоверцы найдут усердного защитника. Но ему было небезызвестно, что вякая попытка в пользу греков, сообща с прочими державами, была бы парализована абсолютизмом Австрии, равнодушием Франции и завистью Англии, и потому, оставляя до времени в стороне «греческий вопрос», как подчиненный общему вмешательству Европы, он выказывал намерение ограничиться решением других спорных дел, возникших между Россией и Портой.

Сообразно тому, он потребовал, во-первых, чтобы в Дунайских княжествах были соблюдаемы все права и преимущества, дарованные им по Бухарестскому трактату; во-вторых, чтобы освобождены были сербские депутаты, задержанные с 1820 года в Константинополе, и, в-третьих, чтобы высланы были от Порты комиссары для точного определения обоюдных границ России и Турции, на основании Бухарестского трактата.

Этот ультиматум не встретил сопротивления со стороны наших союзников: Каннинг надеялся безучастно решить «греческий вопрос», а Меттерних полагал, что греки, дерзнувшие восстать против своего законного властителя – султана, будучи лишены защиты русского правительства, падут рано или поздно под ударами турок.

Турецкое правительство, обрадованное нашим умолчанием об умиротворении Греции, выказало уступчивость по всем прочим вопросам. Но прежде еще, нежели открылись в Аккермане переговоры между уполномоченными России и Порты, подписан был в Петербурге 4 апреля н. ст. 1826 года, чрезвычайным послом великобританским Веллингтоном, прибывшим из Лондона русским послом графом Ливеном и графом Нессельроде протокол о посредничестве России и Англии по умиротворению Греции. Предложения, кои условлено было сделать турецкому правительству, ограничивались дарованием грекам свободы самоуправления, с оставлением их подданными и данниками Порты.

Этот важный документ был одобрен Каннингом 3 (15) мая, немедленно по возвращении Веллингтона в Лондон. Несмотря на обоюдное обязательство союзников – содержать протокол в тайне, он вскоре сделался известным всем прочим дворам европейским. Между тем, султан Махмуд не уклонился от принятого им намерения – уничтожить янычар и преобразовать свои вооруженные силы, несмотря на то, что в ожидании успеха этой реформы турки не имели почти никаких войск. В июне 1826 года взбунтовавшиеся янычары были частью истреблены, частью рассеяны, и тогда же приступлено к набору новой армии.

В конце 1826 года прибытие из Египта в Наваринский порт Ибрагима-паши, с сильным флотом и десантным войском, поставило греков в отчаянное положение. Падение Миссолунги, после геройской защиты, поразило ужасом приверженцев Греции, но вместе с тем усугубило их деятельность; общественное мнение во всей Западной Европе более и более склонялось на сторону греков по мере претерпеваемых ими бедствий.

Напрасно Меттерних старался отвратить опасность, угрожавшую Порте, возбуждая подозрения Англии против России и остерегая Россию и Пруссию от демагогов, которые, по словам его, покушались произвести в Греции такое же народное восстание, какие не удались им в Италии и Испании.

Вместе с тем он подавал надежду западным державам, что Австрия присоединится с России, Великобритании и Франции, изъявившим намерение умиротворить Грецию, а втайне содействовал Турции, стараясь выиграть время, необходимое для совершенного подавления греков войсками султана и Ибрагима-паши. Но эта двуличная политика удалась австрийскому канцлеру только в отношении к берлинскому кабинету.

Прочие же державы – Англия, Россия и Франция, не обращая внимания на внушения Меттерниха, заключили в Лондоне 6 июля н. ст. 1827 года трактат, условясь между собой предложить сообща свое посредничество Порте, для спасения Греции, и немедленно потребовать прекращения враждебных действий. На основании этого договора были посланы инструкции представителям союзных дворов в Константинополе в начале (в половине) августа 1827 года.