Шрифт:
Статуя Свободы в Нью-Йорке. Дар Франции американскому народу. Скульптор Ф. Бартольди
Этому же помогало и постоянное расширение и углубление потока информации. К началу XX в. широкие массы населения могли получать сведения об интересующих их событиях (например, о ходе англобурской войны или о результатах президентских выборов в США) едва ли не одновременно с очевидцами этих событий. Владельцы газет торопились как можно быстрее донести все важные известия до своих читателей, опережая конкурентов. А еще в начале 1815 г. даже англо-американская война продлилась несколько «лишних» недель из-за того, что мирный договор был заключен в Бельгии и его текст еще предстояло доставить из Европы в Америку.
Вместе с расширением кругозора человека эпохи индустриальной цивилизации менялось и качество его сознания: оно становилось более гибким, более чутким к «чужим» точкам зрения, позициям, теориям, о которых примерно до середины XIX в. знал лишь весьма узкий круг лиц. Прежнее безразличие значительной части общества к важнейшим явлениям жизни (политике, идеологии и пр.) создавало своего рода пропасть между основной массой населения и теми, от кого в той или иной степени зависели судьбы десятков, а порой и сотен миллионов людей. И это нередко позволяло властям государств действовать (а мыслителям – творить) вопреки интересам общества.
Вход в метро в Вене. Стиль модерн. Архитектор О. Вернер
В течение XIX в. это положение последовательно изменялось. Государство шаг за шагом как бы передавало свои полномочия обществу, которое все в большей мере становилось гражданским, т. е. способным к самостоятельной активности, основанной на инициативе не государства, а самого общества. Конечно, для этого была необходима достаточно высокая зрелость и сознательность общества, его готовность переложить на свои плечи часть той ответственности, которая прежде лежала на государстве, на профессиональных политиках.
Разумеется, в каждой стране, в каждом обществе этот процесс развивался по-разному. Там, где демократические права и свободы появились и укрепились раньше, население быстрее реагировало на изменения в конкретной стране и в мире в целом. В тех же государствах, где права и свободы народа ограничивались либо им не уделялось должного внимания, возникал раскол между властью и значительной частью общества. Уровень общественного сознания в таких странах, как правило, был недостаточно развитым и в то же время легкодоступным для примитивной радикальной пропаганды.
Духовный мир человека в условиях индустриальной цивилизации в течение XIX в. стал неизмеримо богаче. Изменения в сознании людей, о которых мы только что говорили, не только вызывали у них желание получать больше информации и активнее участвовать в жизни общества. Эти изменения привели и к тому, что все больше людей стремились приобщиться к новым философским и научным идеям, сопоставить их с собственными взглядами, которые становились более зрелыми и осмысленными. Этому способствовали широкие реформы в области образования в самых различных странах. В то же время и сами идеи, теории и учения становились понятнее и доступнее людям. Конечно, и философы эпохи Просвещения, и, например, социальные утописты создавали свои труды не для самих себя, а для общества. Но – за редким исключением – язык и сама суть этих трудов были слишком усложнены, а порой вовсе не соответствовали реальной жизни. Идеи XIX в. тоже, разумеется, не стали упрощенными и примитивными. Но их авторы уже более ясно представляли себе, к кому именно они обращаются и чего хотят. А хотели они прежде всего разобраться в сущности человека и общества, понять смысл бытия и на основе этого попытаться заглянуть в будущее.
Чарлз Дарвин
Современники были буквально потрясены трудами английского естествоиспытателя Чарлза Дарвина (1809–1882): ведь из них следовало, что человек вовсе не был сотворен Богом по своему образу и подобию. Дарвин, о теории которого продолжают спорить и в наши дни, утверждал, что человек был создан силами природы и произошел от грубого животного – обезьяны. Конечно, многие современники приняли новую теорию в штыки: кому же захочется признать мохнатое сгорбленное существо своим «родственником»!
Еще большее несогласие вызвали труды австрийского врача Зигмунда Фрейда (1856–1939). Он создал теорию психоанализа, позволяющую заглянуть в самые потаенные уголки человеческой души. К возмущению многих, Фрейд увидел там самые примитивные страсти, вновь напомнившие о родстве человека с животным миром. Основываясь на многочисленных опытах, Фрейд показал, что в глубине человеческого разума скрыто подсознание – «кипящий котел инстинктов», который подчиняется только бесхитростным удовольствиям. И поэтому в сознании человека идет постоянная борьба между разумным началом и животными инстинктами.
Исследования Дарвина, Фрейда, других ученых, казалось бы, развенчивали все прежние ценности. Но они помогали людям по-новому осмыслить привычные понятия, критически взглянуть на свои страсти и инстинкты, чтобы более последовательно сдерживать и контролировать их. На рубеже XIX–XX вв. это стало особенно важным, так как изменения в сознании человека не всегда оборачивались пользой для общества. Довольно широкое распространение получили теории и настроения неверия в разум и в прогресс, эгоизма и даже нигилизма (т. е. «отрицания всего», всех культурных, моральных и прочих ценностей).