Шрифт:
– В почтовом ящике?!
– Она так говорит. По ее словам, она нашла сумку в среду или четверг.
– А она не врет? – усомнился Фрёлик.
– Может, и врет. Она влюблена в него по уши.
– И все же Скёу вполне мог убить Катрине в ночь с субботы на воскресенье!
Гунарстранна наморщил нос:
– Девчонка, конечно, глупа, но не настолько, чтобы все выдумать. И зачем Скёу посылать самому себе украшения Катрине?
– А зачем Скёу явился к ней на работу, в бюро путешествий? – вспомнил Фрёлик.
– Он утверждает, что Катрине была должна ему деньги.
– Сколько?
– Он не говорит, как и за что она ему задолжала.
Фрёлик кивнул.
– Молчание ему не поможет. Таких типов, как Скёу, я прекрасно знаю. Он наш старый знакомый, как говорится, наш клиент. Ему кажется, что он что-то выгадает, если будет держать язык за зубами. Кстати, два наркомана, независимо друг от друга, намекнули Иттерьерде, что Скёу последнее время много кому задолжал. Вполне понятно, почему он дошел до ручки и явился к Катрине на работу.
Гунарстранна замолчал и задумался над собственными словами. Рассеянно достал из кармана еще одну сигарету и прикурил от окурка предыдущей.
– Говорят, что Скёу берет партии амфетамина у какого-то вьетнамца. Охотно верю, что он дошел до ручки. Вьетнамцы умеют выбивать долги!
– Ну вот, наконец-то несут кофе! – просиял Фрёлик. Взял чашки и стал расплачиваться. – Сегодня у вас трудный день, а? – обратился он к равнодушной официантке. Услышав его ехидное замечание, она обиженно поджала губы.
Глава 31
Имя
– Отказываюсь давать показания! – заявил Реймонд Скёу, как только его ввели в кабинет.
– Отказ от дачи показаний – ваше законное право, – зевнув, ответил инспектор Гунарстранна, не вставая с места, и указал на красный пластиковый стул: – Садитесь, пожалуйста.
Скёу, небритый, красноглазый, в мешковатом сером спортивном костюме, садиться не стал. Он стоял набычившись и повторял:
– Отказываюсь давать показания. У вас что, проблемы со слухом?
– Ваши слова означают, что вы также отказываетесь садиться? – сухо осведомился Гунарстранна.
Скёу переводил взгляд с инспектора на стул и обратно.
– Конечно, если хотите, можете стоять.
– Отправьте меня назад, в камеру!
Гунарстранна посмотрел на часы. Десять минут первого ночи. Состроив мрачную мину, он сообщил:
– Первый транспорт поедет отсюда в семь утра.
– Вы, мать вашу, не имеете права!
– На что мы не имеем права?
– Не возвращать меня в камеру!
– Но ведь я не отказываюсь возвращать вас в камеру, разве не так?
– Тогда везите меня назад!
– Еще шесть часов пятьдесят минут никакого транспорта не будет. Хотите все это время стоять?
– Я подам на вас жалобу!
– Как хотите.
– Я напишу на вас в ваш отдел внутренней безопасности! Мой адвокат подаст жалобу!
– Пожалуйста. Имеете законное право. А пока, может быть, если вы не против, присядете? Повторяю, в вашем распоряжении шесть часов с лишним! – Гунарстранна встал и подошел к окну. – Ваша подружка заявила, что нашла сумку в почтовом ящике. В сумке лежали украшения Катрине Браттеруд. – Он не поворачивался лицом к задержанному.
– Я все уже слышал… и отказываюсь отвечать! – прорычал Скёу. – И хватит пудрить мне мозги! Я отказываюсь, и это мое законное право.
Гунарстранна шагнул от окна. Скёу все-таки сел и положил руки на стол. Он смотрел на инспектора исподлобья, выгнув узкие, красиво очерченные брови. Гунарстранна подошел ближе. Белый пробор, разделявший волосы Скёу, был прямым, как стрела, и шел от лба к затылку – ни единого волоска не на месте. Вблизи стало заметно, что брови Скёу подрисованы карандашом.
– Вы пользуетесь косметикой? – спросил Гунарстранна, не веря собственным глазам.
– Ну и что с того? – огрызнулся Скёу. – И нечего на меня дышать – от вас плохо пахнет.
Гунарстранна выпрямился и с язвительной улыбкой посмотрел на Скёу сверху вниз.
– Мне все равно, хотите вы давать показания или нет, – сказал он. – Не думаю, что вы ведете себя очень умно, но вы имеете право отказаться от дачи показаний. Тем не менее прошу вас, раз уж вы оказались здесь, выслушать меня. Или вы и против этого возражаете?