На участке 5 дивизии противник с 25-го числа также начал проявлять сравнительную активность, по-видимому, с целью сбить с позиции обороняющиеся в этом районе части дивизии, что ему первоначально и удалось. Развивая в дальнейшем свой первый удар, он принудил части дивизии к отходу в район Патракова– Осиновка, куда и начала отходить 1 бригада, с боем пробираясь через Шарайскую, занятую уже противником.

На участке 26 и 27 дивизий противник, усиливая свою активность переброской в этот район новых войск, своими настойчивыми действиями показал намерение отбросить нашу армию за р. Тобол.

Для этого, не жалея своих сил, он предпринял главный нажим в полосе железной дороги и принудил части 26 и 27 дивизий к отходу, который сопровождался успешными контратаками…

Ввиду невозможности устоять на главном направлении по Сибирской магистрали и упорно оборонять занимаемую линию перед линией р. Тобол, как это было решено командармом (директивой № 1580/н от 28-го числа. ЦГАСА, ф. 185, оп. 3, д. 316, л. 2–28. Копия), 29-го числа он отдает распоряжение об отходе за р. Тобол, где занять оборонительные позиции, не давая возможности противнику где-либо форсировать реку. Этим рубежом командование армии решило воспользоваться до прихода подкреплений и пополнений…

Согласно полученным распоряжениям, части армии планомерно совершали переход через р. Тобол, сдерживая своими арьергардами наступательные попытки противника.

По переходе через реку 5 армия заняла следующие позиции:

35 дивизия 2 бригадой – предмостные укрепления у ст. Звериноголовская и 1-й – по левому берегу Тобола по линии оз. Лебедево– Бугровая– Редутское– Березова.

5 дивизия – от Ялымское до М. Сосновка (исключительно).

26 дивизия 1 бригадой – Сосновка– Утяцкое– Барабииское с резервом в один полк (226-й) в Меньшикова, 2 бригадой – от устья р. Лебяжий– Колмогорова– Черемуховское– Курганка и 3 бригадой – Курганка– Шевелева– Воронова с выдвижением сильных застав для прикрытия железнодорожного моста через реку и по тракту Курган– Белоярская.

27 дивизия 2 бригадой – Белоярская– Падеринское, 1-й – Падеринское (исключительно) – Иковское– Козьмина (исключительно) и 3-й – Козьмина– Белозерское…

Помощник начальника информационно-исторического отделения штарма 5 Розенберг»215.

Одной из вспомогательных задач настоящего исследования являлась проверка изложенной М. Н. Тухачевским версии событий первого этапа Тобольско-Петропавловской операции на достоверность. С одной стороны, как командующий армией он обязан был знать подробности, в том числе такие, какие могли оставаться неизвестными другим участникам операции. С другой – в 1926 году почти все ее главные руководители были еще живы, кроме умершего в 1919 году от тифа Я. К. Ивасиова. И наконец, в 1926 году пересмотр хода событий Гражданской войны и их ревизия по политическим мотивам еще не начались. С другой стороны, военная мемуаристика как жанр действительно иногда имеет такую особенность, когда авторы по тем или иным причинам искажают события. Поэтому предположения современных исследователей, что М. Н. Тухачевский что-то специально скрывал или о чем-то умалчивал, имели право на существование.

Проверка показала следующее.

Во-первых, статья «Курган – Омск» оказалась очень точной с точки зрения фактической стороны дела. Изложенная М. Н. Тухачевским версия подтвердилась синхронными документами вплоть до деталей – в частности, относительно вопроса о том, кто в чью деятельность вмешался в ходе «крепкой телеграфной перепалки», а также порядка ввода в бой 5-й сд. Так что он хода событий в своей статье не искажал – он просто рассказал, как было.

Во-вторых, бывший командарм-5 не только не оклеветал свое тогдашнее командование – фактически в 1926 году он его выгораживал. Потому что в своей статье он рассказал не все, что знал. Так, он не сказал о том, что как Главное, так и фронтовое командование досрочно «похоронило» А. В. Колчака и накануне контрнаступления, которое белые воспринимали как последний шанс переломить ситуацию в свою пользу, вообще собиралось сворачивать фронт, оставив лишь части, минимально необходимые для добивания неспособного к сопротивлению противника. Он не сказал также о том, что фронтовое командование контрудар А. В. Колчака откровенно пропустило, игнорируя тревожные сведения разведок или не принимая их в расчет, а потом и вовсе выпустило ситуацию из-под контроля.

Надо отметить, что в 1926 году М. Н. Тухачевский действий главного и фронтового командования вообще практически не затрагивал, за исключением упоминаний о разногласиях по вопросу о выборе главного операционного направления.

В 1935 году он выражался на первый взгляд куда более резко: «Ольдерогге сделал все от него зависящее, чтобы наше неотступное преследование Колчака сорвалось». Разумеется, это можно трактовать как попытку свалить всю вину на вышестоящее командование. Однако следует отметить, что М. Н. Тухачевский был в значительной степени прав, полагая, что наступление 5-й армии было остановлено, она потерпела поражение под Петропавловском и была вынуждена отойти за Тобол именно в результате ошибок фронтового командования. В конкретном плане это выражалось:

1. В снятии частей с фронта, что привело к его ослаблению, что сыграло на руку белым. Правда, это делалось по приказаниям Главкома. Но на войне у каждого своя работа, так что В. А. Ольдерогге должен был отвечать за вверенный ему участок – Восточный фронт, а не за А. И. Деникина и Н. Н. Юденича, этим должен был заниматься Главком и РВСР. В настоящее время нам не известно ни одного протеста В. А. Ольдерогге или хотя бы выражения им недовольства (вне зависимости от результативности) по поводу «беспощадно обираемого» фронта вплоть до контрнаступления белых. У нас нет никаких доказательств того, что В. А. Ольдерогге имел какое-то отдельное мнение по вопросу о том, какие силы ему нужны, чтобы добить А. В. Колчака, – зато известно, что решение свернуть фронт было принято после того, как с ним специально посоветовались.