– Ты видела, сколько бутылок стоит на кухне в поместье? – Она протянула один бокал Марни, другой Рииз. – Между прочим, очень хорошего. Я думаю, бывший жених в состоянии пожертвовать несколько бутылок на наш праздник. С учетом всего, что произошло, может сделать хотя бы это.

– Дилан собирался жениться на мне только потому, что ему ничего не стоило обо мне заботиться.

Теперь понятно, для чего родители предложили ей стать председателем Комитета по сбору средств в «Брукс Фаундейшен». Поначалу, изучая, что к чему, она проводила массу времени с Диланом. Взаимодействовала с другими членами комитета. Разрабатывала планы на будущее. Без Дилана она не смогла бы сориентироваться в этой огромной работе. Но в действительности она не выбирала свой путь. Просто сменила одну зависимость на другую. Зависимость от родителей на зависимость от Дилана. Это слишком сложно, чтобы сразу догадаться. Ей казалось, что из них получилась прекрасная команда.

– Не хочу быть кем-то, с кем моему мужу ничего не стоит провести остаток жизни. – Рииз смотрела на пузырьки в бокале и думала про Мейсона. И жалела… Страшно жалела. Все эти годы злилась на него, но была не меньше, а может быть, и больше виновата, чем он. – Я хочу быть той, без кого он не сможет жить.

Шины снова зашуршали на разделительной полосе, отдаваясь в салоне глухим стуком. Что-то похожее происходило в ее сердце, Рииз только сейчас поняла, что до сих пор любит Мейсона. И никогда не переставала любить его. О боже. Ее мозги отказывались работать. Рииз тупо смотрела, как Джина протягивает бокал Касси. Касси выглядела как-то неуверенно.

– Тогда, – она с сомнением поморщилась, – что же мы празднуем?

У Рииз вырвался мрачный истерический смешок. Однако она взяла себя в руки, не желая портить планы Марни на этот вечер.

– Мы, – Джина подняла бокал и обвела подруг взглядом, – празднуем возрождение великолепной четверки.

Рииз ответила слабой благодарной улыбкой. Нынешнее положение дел, сильно напоминавшее кашу, лишило их последних сил, не оставляя места для возни со старыми обидами. Они разберутся с этим потом. А сейчас надо просто с удовольствием провести время в компании подруг.

– Что будешь делать дальше? – Джина устремила на Рииз темные глаза.

Она любит Мейсона. Что она будет делать дальше?

– Я не знаю.

Марни успокаивающе положила руку ей на плечо.

– Мы с тобой, милая. Что бы ни случилось.

Рииз схватила бокал и быстро сморгнула набежавшие слезы, переполненная благодарностью. Она чувствовала, что в преддверии завтрашней вечеринки ей понадобится вся возможная помощь.

В лучах заходящего солнца тенты выглядели особенно красиво. Полосы изысканного голубого цвета, закрепленные под потолком, изящными складками спадали на пол. Столы, украшенные ледяными вазами – теперь без всяких надписей, – смотрелись очень мило. В каждой стоял букет белых орхидей. Просто. Элегантно. Трюфели красовались на каждой тарелке не в серебряных коробочках для обручальных колец, а в обертке из голубого целлофана, отчего столы уже не выглядели свадебными. Заметив возле бара Джину, Рииз направилась к ней. Она чувствовала себя вполне довольной, пока не увидела украшавшие стойку бумажные фонарики. У нее упало сердце.

– Кто их повесил?

Рииз только и делала, что сновала повсюду, стараясь избавиться от всех видимых признаков свадебного торжества. Как она могла забыть про эту деталь?

– Да черт его знает, – отозвалась Джина. – Чем они тебе не угодили? Красивые. – Джина подвинула злополучное украшение ближе, чтобы прочитать надписи.

На каждой стороне значился список предлагаемых напитков.

– Ой, – просто отреагировала Джина и, наморщив губы, спросила: – Что такое «Нохито»?

– Безалкогольный «Мохито».

– Понятно. Зря испортили хорошую мяту и лаймовый сок. – Джина вернула фонарик на стойку.

Чувствуя, что натянутые струны нервов вот-вот лопнут, Рииз прошептала:

– А мне нужно что-нибудь алкогольное. И немедленно.

– Эта несвадебная вечеринка сплошной стресс, – заметила Джина.

«Неужели?» – безмолвно ответил саркастический взгляд Рииз. Джина добавила:

– Мне пришлось чуть ли не драться с диджеем, чтобы выбить из него список песен и заставить убрать самые неподходящие.

– Не знаю, что бы я делала без вашей помощи.

В этот момент она заметила Мейсона, и сердце пропустило несколько ударов. Рииз почувствовала себя пьяной. Улыбка сбежала с лица. Он разговаривал с Паркером и Эмбер. Ее брат и подруга держались за руки, как бы невзначай сплетя пальцы. Для непосвященных эта незначительная деталь ничего не значила. Но для ее насмешливого независимого рыжего старшего брата это было настоящее чудо. Он уже успел поздороваться с Рииз и, пусть несколько неловко, обнял ее. Рииз не могла припомнить, чтобы он делал это когда-нибудь раньше. Хотелось надеяться, что теперь они смогут общаться как взрослые люди, перешагнув сложности, вызванные отношениями Паркера с матерью. Они начнут все заново. Как брат и сестра. Как ей хотелось бы начать с Мейсоном. Глядя на то, как Эмбер и Паркер смотрят друг на друга, она, отбросив грустные мысли, порадовалась за них и с тоской подумала о себе. Вспомнила время, когда на ее лице сияло такое же счастье. И любовь. Рииз все еще не привыкла к тому, как быстро эти двое по уши влюбились друг в друга. И не она одна. Все родственники с удивлением смотрели на эту стремительно развивавшуюся связь. Судя по всему, способность влюбляться быстро и без памяти следовало признать фамильной чертой, доставшейся Рииз и ее брату от матери. В случае с матерью все окончилось неудачно. Паркер оказался слишком упрям, чтобы отступить. А Рииз…

Она подняла глаза на бывшего мужа. В костюмных брюках и застегнутой на все пуговицы светло-голубой рубашке Мейсон выглядел достойно и был так красив, что сердце Рииз екнуло, из души вырвался беззвучный крик «Я люблю». С того самого дня, когда она швырнула ему армейский жетон, положив тем самым конец своему замужеству, она всеми силами не позволяла себе даже приблизиться к этому ощущению. Но теперь оно вернулось и мстило.

– Ты должна сказать ему о своих чувствах, Рииз, – пропел сзади голос Марни.