— Простите за истерику, — смогла, наконец, выдавить из себя Илис. — Уже все, я уже почти успокоилась.

Барден кивнул, продолжая молчать.

— Вы язык проглотили? Или просто не хотите со мной разговаривать?

— Нет, Лисси. Я просто не знаю, что тебе ответить.

— Не знаете? — Илис хлюпнула носом, утерла последние слезы и пошла в атаку. — Вы могли бы, например, начать оправдываться, напомнив мне об интересах империи и все такое. Или указать мне на то, что и я тоже виновата в смерти Грэма. Или…

— Достаточно, — тихо прервал ее Барден. — Вот видишь, ты и сама все знаешь. Что же ты хочешь услышать от меня?

— Сволочь вы все-таки, — тоскливо сказала Илис. — Если вы знали, что так все кончится, почему меня не остановили?

— Вообще-то, я пытался.

— Плохо пытались.

— А своей головой ты подумать не могла?

Возразить на это было нечего. Илис сидела, мрачно глядя на императора покрасневшими глазами, и в голове у нее было пусто. До того, как расплакаться, она действительно какой-то момент ненавидела Бардена, но теперь чувствовала только тоску и горечь.

— Мне придется уехать, — сказала она.

— Знаю, — ответил Барден.

— Навсегда уехать.

— Разумеется, навсегда.

— И вам это все равно? — вырвалось у Илис.

— Какая разница? Все равно остаться ты не сможешь.

Илис немного подумала. Опять Барден был прав. Какая-то часть ее души очень хотела остаться, но с каким чувством она будет каждый раз смотреть на него?

— Да, не смогу, — подтвердила она после паузы.

— Имей в виду, Лисси, что любой храм Гесинды в империи с радостью примет тебя.

— Н-нет, — с запинкой сказала Илис. — Не думаю, что я останусь в Касот. Здесь слишком велики шансы снова наткнуться на вас.

— Тогда будь осторожнее, — кивнул Барден. — Насколько мне известно, Авнери еще не отказались от своих намерений относительно тебя.

— Ничего, как-нибудь. Прятаться я научилась хорошо. Хотя, кажется, я за последний год слегка отвыкла от этого.

Они помолчали, глядя друг на друга. Барден изо всех сил сдерживался, чтобы не прибегнуть к ментальной магии и не объяснить напрямую Илис все то, что не мог сказать вслух. Сентиментальным я становлюсь на старости лет, подумал он с неудовольствием. Ничего, ничего, терпи, не развалишься. Смог соврать, смоги и вытерпеть последствия своего вранья.

Когда он спустился вслед за Риттером в подвал форта и снова увидел Грэма, то сразу подумал: лучше пусть Илис считает своего друга мертвым, чем узнает, во что он превратился. И дело было не только в физических увечьях, хотя поломали его изрядно, а слепили после кое-как. Барден смотрел глубже и видел иное: в Грэме не осталось ни воли к жизни, ни той внутренней силы, которая так восхитила его при первой встрече. В нем вообще ничего не осталось. Барден приказал продолжать допросы, поскольку мальчишка так ничего и не сказал, а потом передать его в распоряжение Фереда — пусть займется своими исследованиями… если там еще останется, что исследовать. Но, по правде говоря, Барден уже не рассчитывал получить ответы. Просто надо было довести дело до конца.

— Только пожалуйста, пожалуйста, не говорите мне, что мы с вами еще встретимся! — снова заговорила Илис молящим тоном и для пущей убедительности даже прижала руки к груди. — Меня ваши предсказания пугают до дрожи!

— Не скажу, — усмехнулся Барден, сверкнув глазами, и добавил: — Не забудь заглянуть к Марку. Он расстроится, если ты уедешь, не попрощавшись с ним.

Сборы прошли быстро. За все время скитаний у Илис так и не получилось обременить себя множеством личных вещей. Нарядные платья с длинными юбками и широкими рукавами помещались в одном, не слишком большом сундуке, но Илис не собиралась брать их с собой. Они были сшиты по настоянию Бардена и на его деньги и, по сути, принадлежали ему. Все остальные вещи Илис поместились в небольшую потрепанную сумку, приплывшую с ней на материк из Истрии.

С трудом удалось разыскать Марка. Он был во дворе и вместе с солдатами упражнялся с оружием. Отрывать его от дела не хотелось, но другой возможности могло и не представиться, на рассвете Илис намеревалась отбыть из форта. Она помаячила немного с краю двора, но Марк не замечал ее. Окликнуть — не услышит из-за бряцанья оружия, а подходить к нему было немного боязно. Зацепят еще ненароком. Илис помялась, немного послонялась туда-сюда, даже попрыгала на месте. Марк ее не видел. Оставалось последнее средство, которое не могло не подействовать. Илис вздохнула, пробурчала под нос формулу и коротко взмахнула рукой, запуская в небо огненного «змея». Ее миленький фейерверк привлек всеобщее внимание: солдаты замерли, все как один повернувшись в ее сторону, кое-кто даже выронил оружие. Раздались удивленные и восхищенные возгласы, далеко не все пристойные.

Хмурясь, Марк подошел к Илис, сжимая в руке обнаженный меч. Илис невольно попятилась, выставив перед собой раскрытые ладони.

— Эй, эй! Потише. Ты проткнуть меня собираешься? Не надо.

— Что означает это представление? — прошипел Марк, резким движением вталкивая меч в ножны. Он был разгорячен упражнениями, лицо его раскраснелось, влажные мягкие волосы прилипли ко лбу.

— Тебе не понравилось? Жаль.

— Илис!

Илис искренне не понимала неприязнь принца к магии. Почему самый безобидный, да к тому же красивый фокус выводит его из себя?