Эти слова капитана звучали в ушах Годрика, будто он прокричал их на всю улицу. И все же сейчас ему не было никакого дела до угроз. Мейкпис прав: ему необходимо вылечиться. Но когда вновь наберется сил, он вернется на Сент-Джайлз, невзирая на присутствие Тревельона, потому что девочек нужно спасти.

Миссис Сент-Джон прервала молчание, лишь когда все трое оказались в экипаже. Она посмотрела на Годрика и спросила:

– И как давно ты Призрак?

Стон прозвучал сдавленно, как если бы Годрик изо всех сил стискивал зубы. Но от этого Мэггс стало еще хуже. Мысль о том, что ее муж испытывает сильную боль, была просто непереносима.

Она смотрела на закрытую дверь спальни и в отчаянии заламывала руки.

– Присядь, Мэггс, – раздался у нее за спиной голос свекрови.

Мэггс в смятении обернулась и едва не подскочила, когда из спальни донесся еще один стон.

– Прошу тебя. – Миссис Сент-Джон похлопала рукой по дивану рядом с собой. – Ты не поможешь ему, расхаживая по комнате. Более того, он будет ужасно сконфужен, если ты придешь к нему расстроенная. Тогда он сразу поймет, что ты все слышала. Джентльмены терпеть не могут выглядеть слабыми.

Мэггс закусила губу, но все же послушно опустилась на диван рядом со свекровью.

– Я не считаю его слабым. Он ранен. И я очень жалею, что он не позволил мне остаться рядом с ним.

– Да, – кивнула миссис Сент-Джон. – Но джентльмены ужасно упрямы и нелогичны, когда испытывают боль. Знаешь, в последние годы жизни отец Годрика страдал от подагры и был просто невыносим. Никому не позволял находиться рядом с ним. Даже мне. – На мгновение в глазах миссис Сент-Джон промелькнула тоска. Но потом она посмотрела на свои сложенные на коленях руки и произнесла: – Это моя вина.

Мэггс озадаченно посмотрела на свекровь.

– Что, простите?

– Вот это. – Миссис Сент-Джон указала рукой на спальню Годрика. – Я знала, что он очень одинок после смерти Клары. Знала, что он испытывает боль. Но позволила оттолкнуть себя. – Она поморщилась. – Он всегда вел себя так независимо, так холодно, когда я пыталась начать с ним разговор. Было трудно даже представить, что он такой же человек, как и все остальные. Что ему необходимы тепло и поддержка семьи, равно как и многое другое.

– Я не понимаю, в чем ваша вина, – произнесла Мэггс. – Вы же пытались помочь, и если он отверг вашу помощь, то вина лежит полностью на нем, а не на вас.

– Нет. – Миссис Сент-Джон покачала головой. – Я люблю его, словно сама носила девять месяцев под сердцем. А мать никогда не бросает свое дитя, даже если дитя этого хочет. Я обязана была прорваться сквозь все преграды. Обязана была пытаться до тех пор, пока не вынудила бы его сдаться. – Взгляд миссис Сент-Джон потеплел, когда она посмотрела на Мэггс. – Слава богу, ты решила приехать к нему и создать настоящую семью. Ты нужна ему, Мэггс. Только ты можешь его спасти.

Мэггс отвела глаза, ощутив стыд. Миссис Сент-Джон зря ее так хвалила. Ведь Мэггс приехала в Лондон по весьма эгоистичным причинам. Только она не могла объяснить это свекрови.

Вместо этого она обдумала ее последние слова и ощутила, как грудь сдавила неуверенность.

– Но разве можно спасти человека, добровольно подвергающего себя разрушению?

Миссис Сент-Джон вскинула брови.

– Думаешь, для этого он каждую ночь выходит на Сент-Джайлз?

Мэггс печально посмотрела на свекровь.

– А зачем еще?

Миссис Сент-Джон вздохнула:

– Ты должна понять: Клара умирала в течение нескольких лет, а Годрик ничего не мог поделать. Только находился рядом и наблюдал. Так что, возможно, деятельность Призрака стала для него своего рода компенсацией после стольких лет бездействия.

– Он творит только добро. – Мэггс сдвинула брови и принялась задумчиво теребить кисточку на диванной подушке. – Но, мадам, то добро, что он делает для других, для него оборачивается злом.