Миссис Фэджет резко развернулась, чтобы заорать, но, увидев кто это, изобразила неуклюжий реверанс и буркнула:

— Да, миледи, чем могу помочь?

Ничто так не действует на разъяренных людей, как вежливость. Я сделала глубокий вздох, улыбнулась и промолвила:

— Боюсь, мне снова придется забрать у вас Элли. По распоряжению Ее Величества она должна помочь мне кое в чем.

Миссис Фэджет побагровела от злости.

— Вот вам записка от королевы, — так же вежливо продолжила я, протягивая ей лист бумаги. Вверх ногами! И хотя, как я и предполагала, эта мерзавка не умела читать, она в мгновение ока узнала витиеватую подпись Ее Величества.

Смотрительница прачечной что-то проворчала, кивнув головой в сторону Элли, которая в мгновение ока оказалась рядом и присела передо мной в реверансе.

Мы поспешили прочь, оставив остальных прачек недовольно ворчать и по поводу миссис Фэджет и по поводу Элли. Хотя последняя, на мой взгляд, не заслужила никаких нареканий.

— Я так и знала, что миссис Фэджет будет ругаться, — вздохнула я. — Не понимаю, почему королева не хочет от нее избавиться!

— Потому что она очень хорошо крахмалит воротники, — объяснила Элли. — Если честно, в этот раз я заслужила взбучку. Меня отправили по делам, а я вместо этого бегала в деревню.

— Зачем? — удивилась я.

— Хотела найти мастера фейерверков, — объяснила она.

— Ну и как, нашла?

— Не совсем. Я нашла его дочь.

Мы вышли через ворота замка и направились в деревню, где в воздухе по-прежнему стоял сильный запах свежей побелки.

Деревенские детишки играли в какую-то сложную игру, подбрасывая тряпичный мяч. Несколько минут я с любопытством наблюдала за их шумной возней, думая о том, как хорошо иметь столько приятелей.

Когда я была совсем маленькой, то часто страдала от одиночества, ведь при Дворе почти не было детей. Обычно придворные дамы уезжали домой, чтобы там родить ребеночка и оставить его на попечение нянек. Моя мать была редким исключением: она не захотела со мной расстаться. Благодаря дружбе королевы, она могла себе это позволить.

Окольным путем Элли провела меня к одному из дворов, в котором стоял амбар и кожаная палатка. Внутри амбара сквозь распахнутые двери была видна тележка, а возле палатки сидела девушка и пряла пряжу. Мастера фейерверков поблизости не наблюдалось.

Судя по всему, девушка нас ждала. Заметив меня, она отложила пряжу, вскочила и сделала реверанс. Вид у нее был очень грустный.

Элли выпрямилась во весь рост и, подбоченившись, обратилась прямо к ней:

— Ну и как? Твой отец уже проснулся?

Девушка молча скрылась в палатке, но тут же вернулась, отрицательно качая головой.

— Он заболел? — осведомилась я, со страхом подумав об оспе, — летом нельзя исключать такой возможности.

— Можно сказать и так, — фыркнула Элли. — Хотя, по-правде, он просто в дымину пьян!

— Это верно, что и прошлой ночью ваш отец сильно напился?

Девушка кивнула, едва сдерживая слезы.

— Я уже говорила графу, что это совершенно на него не похоже. Я пыталась все объяснить, но Его милость даже слушать не стал. Он сказал, что никогда больше не подпустит нас к фейерверкам, и приказал убираться вон. Что же теперь будет?! — вздохнула дочь мастера фейерверков.

— А нечего быть такими разинями! Вы чуть не угробили цыганенка Пита! — возмущенно заявила Элли.

Я бросила на подругу сердитый взгляд и улыбнулась девушке:

— Пожалуйста, расскажите подробно, что произошло прошлой ночью. Возможно, я смогу вам помочь.

Правильно истолковав выразительный взгляд Элли, дочь мастера фейерверков принесла кружку слабого эля и пригласила меня присесть на пенек, который сама только что занимала…

Дальше она представилась, сказав, что зовут ее Роза Хэррон, а ее отец — мастер Джон Хэррон, член Лондонской Гильдии мастеров фейерверков. Они прибыли в Кенилворт под охраной людей графа Лестера, поскольку повозка с петардами и наборами фейерверков могла привлечь грабителей. И уже здесь, в поместье, мастер Джон подготовил рамы и основы для петард.

— Отец много раз все проверял, — утверждала Роза. — Для фейерверка петарды необходимо закрепить на специальных деревянных рамах, чтобы потом они летели в нужном направлении. Вчера днем граф лично проверил и рамы и петарды. Они с отцом долго делали замеры, чтобы не случилось ничего непредвиденного. Мой отец обучен грамоте, умеет читать, писать и знает арабские цифры, — с гордостью добавила она.

Потом девушка горестно вздохнула и, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась:

— О Боже, теперь отца исключат из Гильдии, милорд граф больше никогда не воспользуется нашими услугами, и этот… этот бедный малыш…

Я подошла к Розе и погладила ее по спине.

— Знаете, Роза, вы, наверное, слышали, что вчера с королевой произошли еще два несчастных случая. Как оказалось, оба они были подстроены. Быть может, то же произошло с фейерверком…

Постепенно Роза успокоилась.

Я вернулась на свое место и присела на пенек. Потом поднесла к губам кружку с элем, и чуть все не выплюнула… Он был ужасно кислый!

Увидев мое лицо, девушка окончательно расстроилась.

— О, простите, миледи! Наверное, он слишком долго стоял на солнце. Может быть, подать вам крепкий эль, тот, что вчера принес человек секретаря Сесила?