— Цени, что у тебя добрая сестра, — проговорила Нарти, брызнув в Рику водой из фонтана. — Но с тебя причитается.

Не успела она объявить цену, как к дому подошел очень высокий и крепкий мужчина. Он опирался на резную трость, в другой руке держал мешок с чем-то тяжелым, следом за ним шествовала пара грозного вида бойцов. Судя по особым стеганкам с яркой вышивкой на груди — из гарнизонной стражи.

— Просто стой и молчи, — прошептала Рика. — Это мой отец — Ракавир.

В глазах человека плясали искры силы — Ильгар их ни с чем не мог спутать! Он вспомнил взор Геннера… «Черт побери. Отец Рики — Дарующий? Точно. И это не трость у него в руках, а самый настоящий жезл!»

— И кто это тут у нас? — проговорил мужчина.

Парни за его спиной казались спокойными, но в расслабленных позах читалась готовность скрутить незнакомца, если тот поведет себя неподобающе.

— Привет, папа! — защебетала Рика. — Мы с Нарти вышли подышать свежим воздухом возле фонтана, а тут мимо проходил солдат и спросил у нас дорогу к гарнизону…

— Ну да, — улыбнулся Дарующий. — Предположим, что я поверил. Хотя ты в запыленном платье для прогулок, Нарти — в домашней одежде, а ваш незнакомый солдат только что держал тебя за руку. Ну, побуду немного дураком. Для разнообразия.

Ильгар молча приложил три пальца ко лбу и слегка поклонился. Три пальца — обязательный знак приветствия старших, а поклон — личная дань уважения. Дарующие: большая величина, нежели простые офицеры. А уж человек, воспитавший такое чудо, как Рика…

— Солдат?

— Десятник.

— Молодой, — сказал Ракавир и одобрительно кивнул. — Похвально… Зайдешь к нам на чай?

Девушки непонимающе уставились на отца. Тот улыбнулся в ответ:

— Да, я зазываю в дом незнакомого вам солдата. Я ведь обещал сегодня побыть дураком?

«Неудивительно, что Рика замечательная и веселая! С таким-то отцом!»

— Прошу прощения, но вынужден отклонить ваше предложение, — Ильгар покачал головой. — Я должен вернуться в казармы.

— Жаль. Но долг есть долг. Хорошо, что ты осознаешь это. Как тебя зовут, десятник?

— Ильгар.

— Что ж, Ильгар, приятно было познакомиться.

— А может, пригласим его на турнир? — внезапно вмешалась в разговор Нарти.

Все недоуменно посмотрели в ее сторону. Но Ракавир, судя по всему, находился в приподнятом настроении: рассмеялся, махнул рукой:

— Думаю, никому не повредит, если вы встретитесь на турнире, — мужчина ухмыльнулся. — Под моим присмотром, разумеется.

— Конечно, не повредит, — тихо проговорила Рика. — До скорой встречи, Ильгар.

— Девочки тебе уже рассказали, как дойти до гарнизона? — хитро улыбаясь, спросил Дарующий. Он обнял за плечи Нарти и взял под руку вторую дочь. — А мы пойдем и все-таки выпьем чаю. Сегодня замечательный день!

Десятник покинул квартал богачей счастливейшим человеком во всей Гаргии.

Любовь? Пожалуй, еще рано говорить, что он влюблен. Увлечен? Да, скорее всего. Для него это было в новинку. Так уж жизнь сложилась, что ненависть он познал давным-давно, а любовь… она казалась чем-то далеким, необъяснимым и немыслимым. Посещение красных шатров не в счет — это лишь зов плоти. Здесь же чувство шло изнутри. Из души, если она все-таки существует. И оно освежало, придавало сил, окрыляло. Словно бы и не провел целый день на солнцепеке!

За день до турнира город трещал по швам. По улицам текли людские потоки, грохот телег и повозок не замолкал даже ночью, а небо заволокло чадом от костров, печей и жаровен. Хибары нищих украсили разноцветными платками и лентами, трактиры же и постоялые дворы устроили настоящее соревнование — у кого пестрее и наряднее будет заведение. Почти на каждом углу менестрели пели однообразные и примитивные песни о героях, а уличные лабухи наяривали незатейливые мотивчики. Все состязались за внимание зрителей и лишний медяк, иногда даже усердствовали сверх меры: кто-то кому-то заехал в глаз смычком, девушка-бард сломала лютню о голову пьяного и наглого жонглера.

Ристалище сколотили за частоколом, возле озера, разделившего имя с городом. Растянули яркие шатры, накрыли праздничные столы, расчистили места для зрителей. Предчувствие скорого торжества витало в воздухе незримым духом. Все ждали добрых вестей из авангарда Армии, чтобы турнир заиграл новыми красками…

Но пока форсировать Безымянную у жнецов не получалось. Дикари с противоположного берега собрали огромное войско и оказали яростное сопротивление, разбив в пух и прах передовой отряд Найметуса Ловкого. Дарующего Вайлатуса распяли на стволе большой сосны и бросили умирать. Храбрецов, решивших ночью спасти его, подкараулили и утыкали стрелами. Головы убитых насадили на жерди.

Поговаривали, что это выступил против Армии союз языческих кланов. Но поверить в такое было трудно — дикари всегда оставались разрозненными, а их боги терпеть друг друга не могли.

Несмотря на дурные вести с передовой, турнир состоялся. Никого не смутило, что Безымянная так и остается непокоренной, а народу на ее берегах полегло много. Праздник обещан народу, а Сеятель слово держал. Сам он в Сайнарию не прибыл, зато прислал настоящую делегацию из Дарующих и жрецов. Руководили турниром военный преатор и… Ракавир Ордус. Как оказалось, он входил в Совет и являлся одним из ближайших сподвижников Сеятеля.