Я выволок свой чемодан в темное холодное утро.

Констебль поднял глаза:

— Вы Хендерсон?

У него было худое бледное лицо, длинный нос, коротко подстриженные виски и затылок и уложенный гелем чубчик спереди. Северо-восточный акцент, парень не местный.

— Спасибо за заботу, констебль …?

— Кларк. Ройс Кларк. Как Джеймс Бонд, только без прибамбасов.

— О’кей. — Я подошел к багажнику, но свободного места для багажа в нем не было: он был до верху набит защитной экипировкой и большими черными сумками.

— Извините. — Констебль пожал плечами. — Все большие машины на двойном убийстве в Ансте. [68]

Доктор Макдональд заглянула на заднее сиденье:

— О господи… Еще защитная экипировка.

— Ну, вам же ехать недалеко. — Ройс открыл заднюю дверь, схватил чемодан — тот, что поменьше, — и втиснул его за спинку водительского кресла. — Может быть, поставите большой чемодан себе на колени?

Она сглотнула, пошаркала ногами по заиндевевшему асфальтовому покрытию:

— Да, конечно, это будет здорово, мы же не будем так ехать целую вечность, не так ли, это прямо какое-то приключение, и я…

Я взял у нее большой чемодан:

— Здесь чертовски холодно, прекратите жевать сопли и садитесь.

— Вы знаете, что я не переношу замкнутых…

— Это вы хотели приехать сюда и встретиться с Генри.

Ройс дохнул в сложенные в пригоршню руки:

— Без обид, ребята, но у меня сегодня еще куча дел, и у нас народу не хватает, так что…

— Да, все в порядке, отлично, все очень хорошо, вообще никаких проблем, я сяду сзади. — Доктор Макдональд потерла пальцы, сделала два глубоких вдоха и забралась внутрь.

Я сунул большой чемодан ей на колени. Он занял все оставшееся пространство, и она стала смотреть поверх него, как маленький ребенок смотрит на прилавок с конфетами. Захлопнул дверь. Потом, втиснув под ноги чемодан, залез на переднее сиденье.

Ройс включил на полную обогреватель и, вырулив с парковки, направился на север, прочь из города. Из стереомагнитолы зазвучала группа «Queen» — Фреди Меркьюри пел о том, что не хочет жить вечно.

Осторожнее надо быть со своими желаниями.

Вырубил музыку.

— Так, значит, — Ройс посмотрел в зеркало заднего вида, — вы психолог-криминалист, так?

— Смотрите на дорогу, пожалуйста, я в машинах всегда нервничаю, ну, и еще в замкнутых пространствах тоже, в смысле, ничего личного, но…

— Да, она психолог-криминалист.

— Отлично. — Он кивнул, сбросил скорость на повороте и, завернув за угол, направил машину вверх по холму. За нами исчезали окраины Лервика. — Вы здесь из-за убийства? Правда, чума? Супружескую пару зарубили насмерть топором. Ходят слухи, что они свингеры.

— Вообще-то…

— Нет, вы можете в это поверить, а? На таком крошечном острове, как Анст? Когда все вокруг друг друга знают, а? Кто-нибудь пернет в Валсгарте, а в Самбурге все уже знают, чем воняет.

— Мы на самом деле…

— Я вам вот что скажу, это просто культурный шок — приехать сюда из Лоссьемаут. Знаете, большинство из них родственники. Ну, за исключением вновь прибывших. Наши жертвы — ну, те, которые свингеры, — они на самом деле из Гуилдфорда. Там, наверное, такие дела вроде как в норме…

В темноте промелькнула вересковая пустошь, бледно-желтая и зеленая в свете фар патрульной машины. Я достал мобильный телефон:

— Мы здесь не из-за ваших убийств.

— Нет?

— Мальчик-день-рождения.

Еще один кивок:

— Понятно.

Дорога повернула налево, и перед глазами открылась равнина. Предутренний свет превратил морской залив в оловянную пластину, удобно устроившуюся среди темных холмов.

— Хотите знать, что я об этом думаю?

Не очень.

Мобильник пикал и насвистывал — пятнадцать пропущенных звонков. Восемь от детектива-констебля Роны Мэсси — ей, по всей видимости, хотелось еще немного постонать по поводу сержанта Смита из Абердина. Остальные от Мишель. Было еще три новых текстовых сообщения — все отправлены в то время, когда паром был вне зоны доступа.

Ройс поднял палец:

— Мне кажется, что ваш Мальчик-день-рождения — педофил. Он их пытает, потому что только от этого у него встает, он, скорее всего, импотент. А фотки помогают ему облегчиться, когда он мастурбирует. У него, скорее всего, есть большой дом где-нибудь в деревенской местности, так что никто не может услышать, как они кричат. Ну как вам, док?

С заднего сиденья донесся скрип пластика.

— Вы не могли бы ехать помедленнее? Пожалуйста.

— Готов поспорить — он белый мужчина, двадцать четыре — двадцать пять лет, занят неквалифицированным трудом, но у родителей денежки водились, иначе как бы он смог купить себе этот дом в сельской местности.