— Да. — Я уставился на воду. — Моя дочь, Ребекка, пропала пять лет назад. Ей было почти тринадцать лет… Больше ничего о ней не слышал.

Берджес кивнул:

— Больно, да? Все время думаешь — а не твоя ли это вина? — Посмотрел на банку в руке. — По крайней мере, вы еще можете надеяться.

Нет. Надежда умерла с открыткой номер один.

Я сделал еще один глоток остывшего кофе:

— Я правду говорю — Генри Форрестер сделал все, что мог. Мы тоже сделали все, что могли. И продолжаем делать.

Дизель-генератор закашлялся и заработал, затем из сарая послышался металлический лязг, а за ним утробное бурчание. Труба, выходившая из стены сарая, соединялась с пластиковым шлангом, исчезавшим в глубине залива. Он затрясся, затем из середины одной из клеток в воздух вырвался фонтан рыбьего корма и упал на поверхность воды. Поверхность вскипела рыбьими телами.

Берджес прикончил вторую банку и взялся за третью:

— Она была наша любимая девочка…

— Генри сделал все, что мог, правда. Лорен числилась в пропавших больше года, прежде чем мы установили, что она была похищена. За двенадцать месяцев многие детали забываются. Даже пленки с камер наружного наблюдения частично размагничиваются. Это не его вина.

Берджес положил руки на колени:

— Каждый год мы получали очередную открытку, и это было для нас как ножом в сердце… Как мы могли относиться к этому? — Одним глотком опрокинул в себя половину банки. — Генри Форрестер не заслужил забвения. И вы тоже.

Перед домом Генри стоял грязный синий фургон с надписью «ДЕЙВИ — СТЕКОЛЬНЫЕ РАБОТЫ», намалеванной на боку готическими буквами. Невысокий мужичонка, присвистывая в такт ударам молотка, прибивал громадный кусок фанеры к окну гостиной.

Я вошел внутрь, не соблаговолив махнуть на прощание рукой Ройсу, и пошел на звук голосов, доносившихся из кухни. Генри сидел, откинувшись на спинку стула, одну руку положив на небольшой круглый живот, а в другой руке сжимая стаканчик с виски. Шеба, повизгивая и вздрагивая, лежала на полу у камина и смотрела собачьи сны. Доктор Макдональд сидела, склонившись над стаканом с виски. Локти на столе, пальцы выстукивают какой-то ритм на его поверхности, кудрявые волосы скрыли лицо. Очки лежали за бутылкой виски — на этот раз это была «Isle of Jura», — линзы мутные от отпечатков пальцев.

— Мне кажется… мне кажется, Эмбер О’Нил здесь самая важная, он выбрал… он выбрал ее потому… потому что она была похожа на Нее, в смысле, на ту, кто его обидел… Вас когда-нибудь… когда-нибудь в жизни обижала тринадцатилетняя девчонка? — Рыгнула. — Упсс…

Генри сделал глоток и облизал губы:

— Да, а вы предполагали такую возможность, что она была шифром?

— О-ох. — Макдональд вздернула голову. — Я не… я не думала над этим… шифр… — Между бровями появилась морщина. — Нет… в этом нет никакого смысла… Почему она должна быть шифром? — Смех. — Какой вы глупый.

Я закрыл за собой дверь:

— А вы, ребята, кажется, находили общий язык.

Генри показал на бутылку:

— Трудно сказать «нет» леди, которая приносит одинокому старику односолодовый виски. — Слегка нахмурился: — Где ты был?

— Чаю кто-нибудь хочет? — спросил я без особой надежды на утвердительный ответ.

— Я не… я не думаю, что она шифр. Мне кажется… мне кажется, что она самое что ни на есть послание…

Я налил воды в электрический чайник и включил его:

— Ей больше виски не наливать.

— Неет! — Доктор Макдональд схватила стакан и прижала к груди — «Isle of Jura» пролился на полосатую блузку. — Вы знаете, что я… что я хочу, Генри, я хочу… — Бровь опустилась. — Я хочу знать… кхм…

— Кого он на самом деле пытает? — сказал я наобум, но именно это она написала на зеркале над раковиной в каюте.

Доктор Макдональд грохнула рукой по крышке стола и посмотрела на меня, как будто именно я изобрел велосипед:

— Господи, это… это просто блестяще. Кого именно он пытает, правильно… Это просто… вы — гений… не правда ли, Генри, он — гений?

На столе четыре утренние кружки с засохшей на дне коричневой субстанцией. Взял одну и обмыл горячей водой из-под крана.

— О, наш друг Эш — человек многих талантов. — Генри поставил стакан на стол. — Ты встретился с ним, да? С Берджесом. Так вот где ты был.

— Нет, он человек гениальный. В смысле, Эш… Эш, Генри ска… рассказал мне о тебе и… и что? — Отхлебнула виски. — Кого он на самом деле пытает? Это… это не просто девочки, так ведь, он ведь и родителей пытает, пытает их многие и многие годы.