– Простите, так забавно, что вы употребили это слово. Ваш друг...бывший, как вы выразились, друг рассказал мне это все под пытками.

– Под пытками?
– Тормант сжал руками резные подлокотники.

– Да, да, - Агталий прикладывал ткань к уголкам глаз, он напомнил жрецу женщину, старающуюся не размазать по лицу сурьму и румяна.
– Вы же не знаете. Вас же не было шесть дней. Вы пьянствовали, а несколько человек из вашего Храма в ночь Тан-Дана проникли во дворец и попытались заставить короля передать власть жрецам Храма Смерть Победивших. Среди этих людей было три члена Синклита.

– И Сюблим?

– Нет, он не участвовал в нападении на короля. Его вина не доказана, - Агталий задумчиво постучал по губам тонкими пальцами в перстеньках с самоцветами.
– Ни один из допрошенных на него не донес, наоборот, все отрицали его участие в заговоре. Король был рад: ему не хотелось бы потерять хорошего врачевателя. На вас тоже никто не указал. Хотя...знаете...это было бы так логично: отодвинутый в сторону претендент на кресло Высшего пытается получить все и сразу...Но не пугайтесь. Вам ничего не грозит. Господин Мефей и ваш покорный слуга уже свидетельствовали в вашу защиту вчера, на заседании нового Совета. Лоджир не стал трубить о заговоре. Он казнил заговорщиков и сам пришел в допросную, чтобы освободить вашего...своего лекаря, запретив дальнейшие пытки.

– Король видел, как вы допрашиваете Сюблима?
– Тормант чувствовал, что его голова вот-вот лопнет от переизбытка новостей и откровений.

– Ну что вы! Я его не допрашивал. И он, конечно же, меня не видел. Но я все слышал и, как бы так выразиться, направлял беседу. Знаете, господин Тормант, я ведь довольно богат. Если бы моя семья знала, сколько золота приносят мне рудники и плавильни на западе, она не спешила бы изгонять меня из рода. Я к тому, что королевские дознаватели - тоже люди, и им хочется почаще любоваться древом жизни на желтеньких монетах Метрополии. А у господина Рюпера от прикосновения к благородному металлу руки становятся просто золотыми. Вы бы видели, что он выделывает одним только тонким шилом! Я никогда не знал, что таким хрупким инструментом можно причинить столько боли, почти не оставив следов. Оказывается, на теле множество крошечных точек, попав в которые, можно вызвать ощущение молнии, пронизывающей человека от головы до пят.

Тормант внутренне содрогнулся. Он страшился услышать, о чем еще рассказал Сюблим под пытками. Агталий, почувствовав страх собеседника, перегнулся через стол и приятельски похлопал жреца по руке.

– Вы не представляете, что господин лекарь поведал адману Рюперу! Я даже знаю, где он прячет своего сына.

– У Сюблима есть сын?

– Да. Он - никчемыш, и может умереть со дня на день. Ему всего три года, но у него голова большая, как тыква.

– Боги, - прошептал Тормант, вспоминая, как бывший друг избавлялся от последствий экспериментов жреца.

Что он тогда думал? Что чувствовал? Почему молчал? Чего хотел от дружбы с мучителем детей, подобных его сыну? Чего желает ныне?

– Он рассказал вам о...переносах?

– Да. И вашем мальчике-слуге.

– Вам...это от меня нужно?

– Перенос? Не-е-ет. Если бы я хотел, то еще при жизни господина Толия воспользовался бы его щедрым предложением, - с легким смешком проговорил Агталий.
– Неужели вы думаете, что мне нужно новое тело? Господин Толий предлагал мне переселиться в юную девицу. Каково?

– И вы отказались?

– Конечно! Стать женщиной и лишиться любви Лоджа?!
– голос секретаря на миг отказал ему, он овладел своими чувствами и сухо договорил.
– Такой перенос приблизил бы меня к моей истинной сути, но жертва была бы слишком великой.

– Что же?
– напряженно спросил жрец.
– Что вам от меня нужно?

Агталий посмотрел собеседнику в глаза:

– Скажите, кого вы видите сейчас перед собой? Любовника короля? Уже нет. Придворного секретаря? Я не столь хорош в этой должности, найдутся умельцы и помоложе, и пошустрее. Я как пена в прибое - жил в движении, умираю в штиль... Мне было пятнадцать, когда Лоджир увез меня из моего родового поместья. Ему было двадцать. Он был младшим сыном владетеля, отправился на восток, чтобы налаживать новые торговые связи. Я поплыл с ним в трюме корабля, в углу, накрытый овчиной. Мы не могли жить друг без друга. Мы были счастливы. Теперь все по-другому. Вы понимаете. Вы с ним говорили, он не мог не пооткровенничать с собственным духовником.

Тормант кивнул.

– Я не хочу стать паразитом в женском теле, - Агталий передернулся.
– Ни в каком теле, даже мужском, молодом. Вы не можете помочь мне, перенеся мою суть куда-то еще. Это противоестественно. Лоджир никогда не полюбит...пленса...А мне нужен лишь мой король. Он еще молод, а я...стар, хоть и не годами. Мне может помочь другое... Я хочу, чтобы вы отыскали для меня одну женщину. Ваш никчемыш, по словам Сюблима, способен привести меня к ней.

– Хорошо, - жрец пожал плечами.
– Мне всего лишь нужна вещь, к которой она прикасалась. Или сильная связь - страсть. Все остальное не сложно.

– ВСЕ сложно, - с силой возразил ажезец.
– Вы поймете. А что касается вещи? Я стану той вещью. Я прикасался к ней. Она не захотела даже говорить со мной и молчала, пока я пытался объяснить и старался...совладать с плохим самочувствием...мне было плохо рядом с ней. Она прогнала меня. Я хочу, чтобы вы ее нашли. Что же касается страсти, то...
– Агталий улыбнулся уголком рта, - ...я страстно желаю подчинить себе ее саму и ее мастерство.

– Да кто же это? Кто вам нужен?

– Сагиня. Одна молодая сагиня с восточного побережья.