На импровизированном заседании, устроенном в гостинице, звучал главный вопрос: «Можно ли ей верить?»

– Девчонке можно доверять с высокой степенью вероятности. Некоторые истории мне известны. Более всего нас интересует встреча с таинственными путниками в пустыне.

– Не надо спешить, – вмешался в ход рассуждений Охотника специальный поверенный Председателя. – Девушка употребляла наркотики, да и сейчас, похоже, не отказалась от пагубной привычки. Возможно, она видела мираж пустыни.

– Мы не знаем, кого они видели. Странник вообще мог зажмурить глаза, – добавил второй представитель Председателя. – Почему это "иные"? Из-за роста? У страха глаза велики. Возможно, это были очень высокие люди, а в отражении луны показались девчонке великанами.

– Вы согласны, что наш спор сможет разрешить только Странник? – Охотник был немного раздражён, но быстро овладел своими эмоциями и снова принял безмятежное выражение лица. "Интересно, кто из нас более верующий, – я, бывший агент и наёмник Председателя, или эти циничные священники?"

– Не факт, – сказал один из них. – Женщина ещё при первой встрече рассказала, что он потерял воспоминания, связанные с Городом. Впрочем, встретиться с ним мы обязаны. Вот только зачем нужно сажать его в тюрьму? По-другому со свидетелями не умеете работать?

Охотник почтительно наклонил голову.

– Тюрьма способствует освежению памяти, человек многое вспоминает, анализирует свою жизнь и рад любому контакту. Я вполне допускаю, что он прикинулся потерявшим память, так проще, меньше расспросов. Мы поможем ему вспомнить всё. Председатель лично просил меня привести к нему Странника.

Священники переглянулись:

– Правильно говорят, что в делах житейских сыны сего мира хитрее небесных сыновей.

Они рассматривали задержанного, не скрывая любопытства и настороженности. Первым заговорил коротко стриженный седовласый человек.

– Мы вытащим вас отсюда и поможем вернуться на родину.

– Чем обязан? – посетители вздрогнули от стального голоса Странника.

– Вас хочет видеть очень авторитетный и всеми уважаемый человек, – вкрадчивым голосом предложил поверенный Председателя.

– Зря пахали на моей телице. Вы плохо поступили, решив манипулировать несчастной девочкой. Убирайтесь вон! – Странник чувствовал Ветер, сжимающий голову, и ещё мог контролировать свой гнев, однако гости поднялись с кресел, стараясь не смотреть узнику в глаза, и на полусогнутых, ватных ногах быстро вышли из кабинета.

Побледневший Охотник глубоко вдыхал тёплый, влажный воздух.

– Это точно Странник. Без всякого сомнения, – подтвердил он.

– Вы сломали всё дело. Что теперь докладывать Председателю? – сокрушался поверенный авторитетного человека.

– Мы что-нибудь придумаем. Не беспокойтесь, – заверил его седовласый. – Куда он денется?!

Странника вернули в камеру. Вскоре лязгнула дверь. Зашёл следователь. Подождал несколько секунд, пока встанет заключённый. Не дождался.

– Я принёс вам воды. Мне очень жаль, что приходится держать вас в таких условиях. Судья заболел, а без него мы не можем вас отпустить.

– Вам хорошо заплатили. Плата за эту гостиницу не включает чистую воду, туалет, душ? – поинтересовался Странник.

– Тюрьма не пятизвездочный отель, у нас поскромней, – глаза следователя недобро сверкнули. – И вам надо бы поскромней.

– Спасибо за воду. Хотите совет?

– Извольте, – следователь слегка наклонил голову.

– Отпустите меня. Так будет лучше всем, особенно вам.

– Угрожаем?

– Информируем. Плата за воду.

– Вы уже поблагодарили. Это более чем достаточно. Следователь вышел, обтирая платком бритую голову.

Странник отпил немного воды, хотелось опорожнить небольшую пластиковую бутылку одним глотком, но нельзя. Жара отбирала все силы. "Ничего. Выживу. Ничего".

У ворот престижного поселка вилл Солдата встретили двое смуглых стражей в белоснежных рубашках и, узнав в нем друга Странника, рассказали об его аресте.

– Говорят, он избил свою женщину. Мы не верим в это. Посланник не такой человек, – сказал охранник, выразив неподдельное сожаление. Странник им нравился, он всегда добродушно здоровался с охраной, дарил подарки и приносил им чистую воду, в пластиковых бутылках, чем вызывал огромное неудовольствие белых людей.