Пауза явно затягивалась.

– Будьте как дома, – улыбнулись Флокси.

И тут они увидели павлина. Павлин сидел на коленях у Афрозины и обмахивал ее хвостом. Близнецы, обрадованные тем, что им разрешили вести себя как дома, сграбастали павлина и выдернули по яркому перу. Безошибочно сообразив, что это только начало, неуклюжая птица проявила чудеса проворства: одним махом взлетела на люстру и там немного успокоилась.

Мама решила принести коробку со свечами. Дэвид вызвался ей помочь. Они спустились на первый этаж и нырнули в полутемную каморку под винтовой лестницей. Здесь, среди охромевших стульев, отжужжавших свое кофемолок и прочих столь же бесполезных, сколь и бесценных для истории предметов, облюбовал себе местечко «Он». Более точное имя придумать никто в семье не мог – ведь за много-много лет, со времен, когда Флокси сама была маленькой, увидеть «его» еще никому не удавалось. Но стоило ночью скрипнуть половице в пустой комнате или ни с того ни с сего закапать воде из крана, как все сразу переходили на шепот:

– Это «Он»!

В чулане Флокси принялась искать коробку со свечами. Задача была не из простых: здесь давно собирались провести электричество, да все руки не доходили, и для того, чтобы обнаружить, к примеру, пять свечей, иной раз приходилось извести столько же.

– Мама, я не понимаю, как доктор Йонинг мог так быстро сговориться с этими… – Дэвид замешкался, выбирая словечко поделикатнее.

– Сговориться? Это не похоже на сговор.

– Он сел в черный лимузин к Бэрру! А ведь Бэрр похитил Кэнди!

– Откуда тебе это известно?

– Я вычислил.

– Вычислил? – Мама с некоторым сомнением посмотрела на сына.

– Да. Сопоставил разные факты.

– Тогда ты, наверное, можешь вычислить, где они прячут Кэнди? – с улыбкой сказала Флокси.

Дэвид видел, что мама не очень-то верит в его детективные способности, и это не могло не огорчать его. Как бы ему сейчас хотелось сказать «да» и предъявить неопровержимые доказательства. Но доказательств пока не было, и, немного помолчав, Дэвид признался:

– Не могу.

– Вот видишь. – Мама возобновила поиски. – А есть люди, которые без труда могут ответить, где она.

– Например?

В голосе мальчика звучал вызов.

Мама выронила зажженную свечу и, чтобы не тратить попусту время, зажгла припасенный огарок.

– Например, Бэрр.

Дэвид казался сбитым с толку. А Флокси, запустив руку в картонный чемоданчик, как ни у кого уже нет и никогда не будет, невозмутимо продолжала:

– Бэрр может нам рассказать, где они прячут девочку. Но для этого его надо пригласить в гости. На дружеский ужин.

– Не расскажет он! Ни за какие коврижки!

– Может и не расскажет, – неожиданно согласилась мама. – Может, так все повернется, что и без его рассказала что-то выяснится. – Посмотрим… ну куда же они запропастились?!

Она переставила подсвечник на другую полку и хотела отдернуть занавеску, но что-то ей помешало. «За гвоздь зацепилась», – подумала она. Поднесла поближе свечу… Что это?!… сквозь ветхую цветастую ткань отчетливо проступал кулак…

– Он! – прошептала Флокси, попятившись.

– Где? – так же тихо спросил Дэвид.

Флокси показала дрожащей рукой на занавеску. Дэвид взял у нее свечу и осторожно поставил ногу на первую ступеньку короткой лесенки. Вторая ступенька… третья… сердце у Дэвида колотилось в самом горле… И тут он разглядел торчащий из-под занавески тапочек, такой потертый, белый, с изображением поджарой пумой теннисный тапочек, который он бы узнал среди десятков подобных. «Ай да Фикс!» – мысленно восхитился Дэвид, вслух же сказал:

– Его тут нет.

– Поклянись.

– Чтобы у меня нос заложило!

Для Дэвида это была самая страшная клятва, потому что если бы у него действительно заложило нос, он бы утратил нюх, а без нюха какой же из тебя сыщик? Поклялся же он с чистым сердцем – речь ведь шла только о том, что «Его» за занавеской не было, а о том, кто там был, согласитесь, Дэвида не спрашивали. В общем, мама сразу успокоилась, а успокоившись, сказала:

– В саванне бытует неписаное правило: когда звери сходятся на водопой, устанавливается короткое перемирие. Такое временное перемирие установилось сейчас там, наверху… если, конечно, близнецы в порыве нежности не свернули павлину шею. От тебя, Дэвид, зависит, сумеют ли враждующие стороны найти общий язык.

– От меня?

– От нас, – поправила мама. – Одна я с ними не справлюсь.

– Ты хочешь, чтобы они подружились? – Дэвид нахмурился. Афрозина и кот, которого она заколдовала? Бьюти и Бэрр, который обманом не возвращает ей дочь?

– Подружились – не думаю, а договориться, может быть, им удастся.

Дэвид размышлял над мамиными словами. Сам бы они никогда не выбрал такой странный, такой немужской путь, внутренний голос, однако, подсказывал: мама права. Это была военная хитрость, которую он пока не в силах был оценить, но и не мог опровергнуть. Как говорится, хуже не будет, а если повезет…