– Не буду, - шепотом ответила я.

– Рад, что мы пришли к пониманию, - кивнул мужчина, привязывая лошадь возле харчевни.
– Перекусим?

– Аппетита нет, - я снова отвернулась от него.

– Голубка моя, - рука Флэя легла мне на талию.
– В каждом из нас живет свой дракон. У герцога дракон взял верх над человеком. А мы своих сейчас накормим и постараемся остаться людьми. Идем-идем, аппетит придет на запах горячей еды.

И он подтолкнул меня к дверям харчевни. Я села за стол у окна и посмотрела на засиженное мухами стекло. Флэй, махнув рукой подавальщику, сел напротив и тоже выглянул в окно. Поворачиваться к дикарю из Ледигьорда не хотелось, слышать его голос тоже. Впрочем, он сам со мной не заговаривал. Молчал и смотрел в окно, пока не подошел подавальщик в сером переднике, склонивший голову в ожидании заказа. Хотела сказать, что есть не буду, но запахи с кухни заставили передумать. Желудок предательски заурчал, и я покосилась на Флэя.

Он едва заметно улыбался, но по-прежнему на меня не смотрел. Раздражение вновь заворочалось во мне, поднимая голову.

– И все-таки, - не выдержала я и развернулась к дикарю всем корпусом.

Он тоже повернулся и приподнял бровь, ожидая продолжения фразы.

– Хорошо, я согласна, что мной, как и всеми, изначально движет эгоизм, я не святая, - раздраженно продолжила я.
– Но неужели ты думал о Таргаре, закрывая собой герцога?

– Нет, конечно, - спокойно ответил Флэй, откидываясь на спинку грубого деревянного стула.
– Почему я должен думать о благе Таргара? Естественно, я думал о своей цели.

– Но ты уверял меня...

– Уверял?
– в темно-карих глазах появилась насмешка.
– Нет, тарганночка, я тебя ни в чем не уверял. Всего лишь показал, что взвалить на свои плечи заботу о большом количестве народа может лишь тот, кто способен вынести ее. Решая вопрос жизни и смерти человека, ты руководствуешься личными мотивами, разве нет? В тот день передо мной не было выбора: дать умереть или защитить. Потому что мне он нужен был живым.

– Лучше бы ты не оборачивался в тот день, - упрямо повторила я.

– Ладно, - Флэй поставил локти на стол.
– Я виноват?

– Да, - я посмотрела ему в глаза.

– В чем?
– в его глазах не было ни злости, ни обиды, ни насмешки, просто интерес.

– В том, что остановил руку убийцы, - глухо произнесла я.

– И чтобы было, если бы остановил?

– Ру был бы жив! Я бы не перенесла всего то, что мне выпало за эти годы...
– я осеклась, а бровь Флэя снова изломилась.
– Да, я думаю о себе, бесы тебя задери!
– воскликнула я и отвернулась к окну.

– Тарганночка, но виновных больше, почему ты вешаешь на меня всех собак?
– я покосилась на него.
– Например, его наемники. Сколько раз они прикрывали спину и прочие части тела своего господина? Насколько я знаю, погиб, защищая его некий тарг Кирс, друг детства и юности нашей светлости. Принял кинжал в свою грудь, прыгнув между псом и убийцей. Герцог бесстрашен, он никогда не отсиживается за спинами своих воинов, он сам воин. Потому всегда рядом есть кто-то, кто закрывает его. Почему же виновен только я? Потому что я единственный, кому ты можешь предъявить обвинение?
– я вновь покосилась на него.
– Ну, так и я хочу выдвинуть такое же обвинение.

– Мне?!
– вопрос вышел громким.

– Тебе? Нет, не тебе. Тому, кто эту падаль не утопил в море вместо его брата. Тогда бы моя Золи была жива, а я сейчас учил своих сыновей охотиться и сражаться, радовался, глядя, на дочерей, жарко любил жену по ночам и даже не подозревал, что где-то есть некая Сафиллина Тиган, качающая на руках своих детей, ублажающая какого-то далекого тарга Руэри. Так почему именно я?

Мне очень не хотелось отказываться от своих слов и обвинений, которые я повторяла всю эту ночь, омыла слезами, взлелеяла и взрастила. Но дикарь был прав. Найяр уходил от смерти ни один раз, и не только Флэй спасал его. Когда ему было лет двадцать пять, герцог едва не умер от тяжелого ранения. Мог бы и погибнуть, не вмешайся наемники. Но он выкарабкался, Най говорил, как упорно цеплялся за жизнь: "Словно я знал, что боги приготовили мне величайший дар, тебя, мое сокровище". Что ж его не добили-то тогда? И тут же поймала взгляд дикаря, который словно читал мои мысли.

– Мир?
– с улыбкой спросил Флэй, протягивая мне руку.

– Мир, - ворчливо ответила я, вкладывая в его ладонь свои пальцы.

– Совсем мир?
– уже насмешливо уточнил сын Белой Рыси.

– Думаю, да. Если возникнут новые вопросы, я извещу слезами и хмурым выражением лица, - усмехнулась я, и мою ладонь чуть сжали.

Вернулся подавальщик с нашим заказом. Найдя согласие в себе, я ощутила уже совсем откровенный голод и с аппетитом накинулась на горячую похлебку. Флэй одобрительно подмигнул, и на некоторое время разговоры заменил стук ложек и миски. Когда мы закончили с трапезой, покинули харчевню и снова сели на лошадей, я потянулась и ухватила руку Флэя, державшую поводья.

– Я готова принять более активное участие в твоей мести, - сказала я.
– Она мне подходит. Ты прав, герцог должен остаться у власти потому, что герцогство без него погрязнет в болоте внутренних распрей и внешних поползновений. Какой бы сволочью не был Найяр, но он держат страну в крепкой руке. У него всегда имеется множество ходов и вариантов. Но я хочу, чтобы он ощутил на своей шкуре то, что ощутила я, ты, мой муж и множество других людей, чья жизнь была разрушена Наем намеренно или мимоходом, в угоду его сиюминутным желаниям или осмысленному решению. Не знаю, что будет с ним после, но чужая боль просто обязана взорвать его сердце и душу.