– Риан… – Бессмертный поднял руку, словно пытаясь остановить его.

Но вновь вмешался тот со странным пугающим голосом:

– Тьер абсолютно прав.

И сразу стало ясно, кто здесь главный.

Лорд-директор, осторожно потянув меня за собой, увел из заполненного Бессмертными помещения. Я предусмотрительно молчала, пока мы не оказались в коридоре, а затем в соседнем помещении, подозрительно напоминающем то, первое, и, лишь когда мы остались вдвоем, все же спросила:

– Что-то не так?

Риан запер дверь, причем именно запер – охранное заклинание черным узором оплело ее, и стремительно сорвал плащ с себя. Направившись к казавшейся монолитной мраморной стене, сухо ответил:

– Я запретил ему делать тебе подарки, также он отчетливо слышал мое требование о недопустимости снятия маски!

Тьма на лице магистра развеялась, сам он открыл стену одним прикосновением, бросил испачканный кровью плащ, взял другой, наверное, из сотни одинаковых.

Несмотря на злость, каждое движение лорда Тьера было четким, уверенным, и я поймала себя на мысли, что мне нравилось наблюдать за ним.

– А этот Бессмертный – он инкуб? – спросила я.

Риан перестал одеваться, повернулся, внимательно всмотрелся в меня и нехотя ответил:

– Да.

– Необычное сочетание – соломенные волосы и черные глаза.

– Здесь у всех черные глаза, – напряженно ответил магистр.

– Правда? – меня этот момент заинтересовал очень. – А почему?

Риан не стал возвращать тьму на лицо и, медленно подойдя ко мне, наклонился, после чего произнес неожиданное:

– Поцелуй меня… пожалуйста.

Почувствовала, как стремительно краснею, бледнею и… вообще. А меня настойчиво попросили вновь:

– Пожалуйста.

И как-то закрались странные подозрения.

– Лорд-директор, вы меня ревнуете? – спросила я.

Выпрямился и теперь мрачно смотрел на меня с высоты своего роста, при этом совершенно молча. Решила ответить сама:

– Очень зря!

– Правда? – глухой напряженный голос.

И вот знала же, что говорить не стоит, а все равно спросила:

– Это вы, наверное, историю лорда Шейдера Мероса вспомнили, да?

Побледнел. Заметно побледнел. Хрипло ответил:

– С ужасом осознаю, что начинаю его понимать.

– В чем? – не поняла я.

Вместо ответа услышала вопрос:

– Откуда ты знаешь о его свадьбе и… моей роли во всей этой истории с Лаллиэ?

– Лорд Мерос рассказал, – просто отве-тила я.

Риан устало покачал головой, но промолчал. Нам вообще почему-то было трудно разговаривать о чем-либо… То нить разговора теряется, то мысли, то следуют какие-то неожиданные предложения:

– Если ты полюбишь кого-либо другого, я… – Он запнулся.

А я поняла, что меня действительно просто ревнуют, пришлось ответить так, как когда-то мама ответила отцу:

– Если у меня уже есть самый лучший мужчина на свете, зачем мне другие?

Развернувшись, магистр вернулся к шкафу, взял перчатки, потом, сдвинув панель, прихватил еще какое-то неизвестное мне оружие, а это уже было само по себе странно. Когда он вернулся, на лице вновь находилась непроницаемо-черная дымка, но она не могла скрыть счастливый голос:

– У меня еще одна встреча, там и поужинаем, хорошо?

– Ага, – ответила я, пытаясь сдержать улыбку и тоже сделать вид, что ничего не было.

Странно, но, чтобы покинуть обитель Бессмертных, нам пришлось вернуться обратно в зал с нарисованным на полу солнцем. Риан подхватил меня на руки, встал в центр светила, и мы начали медленно опускаться в пол, проваливаясь, словно в зыбучий песок…

– Все хорошо, – успокоил меня магистр, – так и должно быть.

Закрыв глаза, спрятала лицо у него на груди, чтобы не видеть, когда нас поглотит… нарисованное солнце, и еле услышала тихое:

– Я люблю тебя.

Холодный ветер ударил в лицо, едва мы появились посреди оживленной площади, вынудив несколько прогуливающихся пар испуганно отпрянуть. Но самое забавное было даже не это, а внешний вид магистра – никакой одежды Бессмертного более не наблюдалось. Обычный, несколько отличающийся от придворной моды костюм и никакой маски.

– А… – начала я.

– Так и должно быть. – Риан тепло мне улыбался. – Здесь достаточно респектабельный район, но… не нужно снимать мой свитер, пожалуйста.