Шрифт:
Прибытие флотилии в Вузунг. 5 декабря вечером флотилия прибыла в город Вузунг, отстоящий от Шанхая в 12 милях. Первыми прибыли под Андреевским флагом суда «Батарея» и «Взрыватель». Получив предупреждение с Вузунгских фортов, флотилия в порт не вошла, а остановилась на внешнем рейде. Утром 6 декабря в Вузунг прибыло еще 10 судов, в том числе флагманское судно — ледокол Владивостокского порта «Байкал». Сейчас же по прибытии первых судов в Ву-зунг комиссар обороны и военный губернатор Шанхая генерал Хо-Фен-лин донес по телеграфу об этом в Пекин, прося указаний правительства, как ему поступить в данном случае. Неизвестно, каков был ответ. Но на следующий день 6 декабря генерал Хо-Фен-лин предложил флотилии разоружится, предупредив, что в противном случае он не допустит флотилию в Вузунгскии порт и не пропустит ее в Шанхай. Ежели она в вооруженном состоянии двинется в Шанхай, то будет открыт огонь с Вузунгских фортов.
Старк разоружиться отказался и, оставшись на внешнем рейде, получил разрешение спустить на берег двух своих представителей для переговоров с властями. Представители Старка в первую очередь отправились в бюро по русским делам. Там им также предложили разоружится, но они ответили отказом.
Затем представители Старка испросили аудиенции у местного французского консула, пробуя получить разрешение на поднятие французского флага. Но и здесь они потерпели неудачу [82] .
82
Данная информация, скорее всего, недостоверна. Старк пишет о том, что «нанеся… визиты консулам Великих Держав, я окончательно убедился в том, что флотилия оставлена иностранцами на произвол китайских властей. Единственно, о чем позаботился консульский корпус, это чтобы ни корабли, ни люди с флотилии не проникли бы в международный Шанхай. Об этом Консульский корпус сделал соответствующее представление китайцам» (Архив Дома Русского Зарубежья имени А. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. М-59 (1). Л. 39). Сохранилась недатированная телеграмма за подписью генерального консула России в Шанхае В.Ф. Гроссе, в которой говорилось о том, что по распоряжению генерал-губернатора Французского Индокитая флотилия не будет допущена в порты, принадлежащие Франции (РГА ВМФ. Ф. Р-416. Оп. 1. Д. 121. Л. 60).
Угрозы китайцев не подействовали на Старка, и он, снявшись с Вузунгского рейда, направился в шанхайские воды. В Шанхае китайские власти встретили Старка дружелюбнее, чем власти Вузунга. Старку даже разрешили ввести в шанхайский док несколько судов, безусловно нуждавшихся в ремонте [83] .
Разбазаривание судов. Еще по приходе первых судов флотилии в Вузунг некоторые иностранные фирмы предложили зафрахтовать суда флотилии для перевозки коммерческих грузов по рейсам Ханькоу — Шанхай — Гонконг. Но Старк высказался против этого плана, выразив опасение, что каждое отдельное судно, будучи разоруженным, будет всегда подвергаться опасности нападения большевистских военных судов в открытом море.
83
На самом деле корабли Сибирской флотилии стояли на рейде Вузунга. Китайские власти лишь разрешили адмиралу Старку ввести в док пять кораблей, наиболее нуждающихся в ремонте.
Адмирал Старк предпочел продать мелкие суденышки, что, по его расчетам, должно было дать ему возможность производства ремонта крупных судов и пополнения кассы флотилии [84] .
Покупателей можно было найти в достаточном количестве среди коммерческого мира Шанхая. Но британский консул в Шанхае, ссылаясь на ноту Карахана [85] , переданную агентством «Дельта» от 28 ноября, предложил Британской торговой палате предостеречь своих членов от риска, связанного с покупкой уведенных Старком судов.
84
На самом деле, продать некоторые суда, чтобы хоть как-то поправить финансовое положение вверенной ему флотилии, Старку не удалось. Это было связано, прежде всего, с противодействием этому консула В.Ф. Гроссе. По словам Старка, «…этот старый чиновник Российского Императорского Правительства был совершенно равнодушен к судьбам 1600 бедствовавших русских людей, среди которых было много женщин и детей. Его заботила только мысль, как бы не прогневить своего тогдашнего хозяина — Китайское Правительство и не лишиться своего места и положения» (Архив Дома Русского Зарубежья имени А. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. М-59 (1). Л. 44). В итоге три катера — «Стрелок», «Страж» и «Резвый» были «оставлены на хранение» (а фактически подарены) китайским властям.
85
Речь идет об одном из заявлений заведующего Восточным отделом Наркомата иностранных дел в 1922–1923 гг. Л.М. Карахана, связанных с установлением дипломатических отношений СССР с Китаем.
Машинопись. Копия. С пометками от руки.
1. Постановление ВЦИКа от 14 декабря 1922 г. об амнистии [86] вручено командиру каждого судна флотилии Старка китайскими властями («бюро по русским делам») под расписку, однако никаких полноценных результатов от этого ожидать не приходится, ввиду настроения командного состава и экипажа судов [87] , которое определяется следующим:
86
18 декабря было принято Постановление ВЦИК (за подписями председателя М.И. Калинина и секретаря А.С. Енукидзе), в котором говорилось о том, что ВЦИК «…постановляет: предписать адмиралу Старку, командному составу и всему экипажу судов, включая весь командный состав, в случае возвращения их в Россию на вышеуказанных условиях [по всей видимости, речь шла о предыдущем обращении от 5 декабря, подписанном командующим МСДВ Н.П. Орловым и комиссаром Штаба МСДВ Н.В. Разиным, хотя конкретные условия в нем не оговаривались. Примеч. авт.] до 1 января 1923 г., даровать полную амнистию, освободив от наказания за вооруженную борьбу против Советской России. Не выполнивших этого приказания лиц командного состава во главе с адмиралом Старк и все экипажи судов объявить стоящими вне закона. Настоящее постановление ввести в действие по радио» (РГА ВМФ. Ф. р-416. Оп. 1. Д. 121. Л. 15).
87
На самом деле адмирал Старк отмечал влияние большевистской пропаганды на наличный состав. «Появилась масса просьб об увольнении с флотилии. Так как, благодаря халатному отношению китайцев к пропускам, одиночные люди могли всегда проскользнуть в Шанхай, я объявил в приказе о том, что никого из желающих уйти в Шанхай я не задерживаю. В результате, с “Магнита”, стоявшего в доке, ушла почти вся команда с командиром лейт[енантом] Дрейер и некоторыми офицерами во главе. На “Диомиде” также переменилась почти вся команда. С других кораблей ушли одиночные люди» (Архив Дома Русского Зарубежья имени А. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. М-59 (1). Л. 45).
а) Командный состав и экипажи состоят из отпетых белогвардейцев, имеющих за собой в прошлом не только длительную вооруженную борьбу против Советской власти (месопотамцы [88] , семеновцы, унгернцы и пр.), но и много тяжких уголовных преступлений, жестокостей, расстрелов и пр., а потому эти лица заявляют, что в амнистию они не верят, что их немедленно по возвращении в Россию повесят за прошлое, считают объявленную амнистию за ловушку, что поэтому они ни в коем случае в Россию не возвратятся.
88
После того как в 1920 г. чины Белой Каспийской флотилии были интернированы в порту Энзели, с помощью английских союзников часть их была переброшена на пароходе во Владивосток. 23 сентября 1921 г. туда прибыли 80 офицеров и свыше 200 матросов.
б) Материальное положение экипажа не так плохо, как сообщается в газете «Новая Шанхайская Жизнь» (см. номер от 23 декабря), а именно: в кассе судового интенданта при выходе из Владивостока имелось свыше 70 000 иен и, по-видимому, значительная часть этих денег сохранилась еще в целости; кроме того, есть сведения, что у высших чинов командного состава имеются собственные (украденные) денежные средства [89] .
Хотя на судах нет таких запасов угля, чтобы они могли совершить далекое плавание (например, в южные порты), однако небольшие запасы угля имеются почти на каждом судне, позволяющие в противоположность газетным сведениям («Новая Шанхайская Жизнь», см. номер от 23 декабря — вырезки прилагаются [90] ) не только варить пищу и поддерживать паровое отопление, но и совершать небольшие переходы. По точным, проверенным сведениям, все суда имеют один котел под парами постоянно. Пищу как командный, так и низший состав судов получают обильную и доброкачественную. Имеется и спирт в достаточном количестве. Экипаж имеет отпуск в город по очереди. Таким образом, в настоящее время личный состав флотилии не терпит лишений ни в чем [91] .
89
Возможно, что данное заключение имеет под собой следующее основание, о котором писал Старк: «…много способствовал обострению отношений [с командирами казачьих частей во время стоянки в Гензане] миф о наличии у меня огромных ценностей на сумму в 500 000 иен. Миф этот имел основанием… предписание генерала Дитерихса о выемке частного имущества из хранилищ Владивостокского Государственного Банка. Это предписание мною исполнено не было, но генерал Дитерихс довел о нем до сведения некоторых лиц, кои начали распускать слухи. Что Флотилия уходит с целью увезти эти ценности и воспользоваться ими только для себя» (Архив Дома Русского Зарубежья имени А. Солженицына. Ф.1. Оп. 1. Д. М-59. Л. 14).
90
В архивном деле вырезки отсутствуют.
91
На самом деле положение Сибирской флотилии было гораздо более драматичным. Об этом свидетельствует тот факт, что Старк, после прибытия флотилии в Шанхай, объявил китайским властям о том, что для выхода в море (с тем, чтобы покинуть территориальные воды Китая) ему необходимо 1000 т угля, 1000 т воды и продовольствие на один месяц. Он отметил, что за то время, пока шли переговоры с китайцами, представителями иностранных держав и русским консульством, «флотилия жгла уголь и проедала последние гроши» (Архив Дома Русского Зарубежья имени А. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. М-59 (1). Л. 40). К началу 1923 г. Старк характеризует положение флотилии как гибельное: «Угля на кораблях вместе было не более пяти тонн. Ни один корабль, вследствие этого, не был способен даже переменить место. Пресную воду брали прямо из Янцзыкианга, чего не делает в Шанхае ни один корабль. Провизию уже брали в долг, причем поставщики предупредили, что больше они давать не будут. В кассе оставалось 15 долларов» (Архив Дома Русского Зарубежья имени А. Солженицына. Ф. 1. Оп. 1. Д. М-59 (1). Л. 49–50).
в) Настроение личного состава, вследствие долгого пребывания исключительно под влиянием односторонней белогвардейской информации, а также агитации командного состава и отсутствия материальных лишений не подавленное, а наоборот, довольно боевое и резко антисоветское. Кроме того, существует некоторая дисциплина, были случаи применения репрессий, до «выведения в расход» включительно, к лицам, высказывавшим примирительную точку зрения; поэтому все такие лица уже сошли с судов в разных местах.