Спустившись на кухню, миссис Олвайн принялась печь блинчики, а следом за ней пришла и Тиган с растрепанными хвостиками. Не хватало одной лишь Алтеи.

– Привет, тыковка. – Кларк усадил дочку себе на колени. – Что ты такая хмурая? Улыбнись, сегодня же канун Рождества, ты только подумай, как разозлится Алтея. Она же так готовилась к празднику.

– Нет, не станет она злиться.

Все удивленно уставились на малышку.

– Тиган! Ты заговорила!

Тиган уткнулась носом отцу в рубашку:

– Она нас не бубит. Говорит, что бубит, но не бубит.

– Что? Ты об Алтее говоришь?

Она кивнула.

– Глупенькая, она тебя обожает.

– Она усла.

Кларк почувствовал, как внутри его что-то оборвалось.

– Что? – Для похода в магазин еще слишком рано, да и в любом случае откуда это знает Тиган? Она же только что проснулась. – Тебе приснился дурной сон?

Дочка яростно замотала головой.

– Солнышко, раз уж ты теперь разговариваешь, расскажи, в чем дело. Тебе что-то приснилось?

– Она сделала мне хвостики, а потом сказала, что ей нужно идти.

Кларк развернул дочку к себе лицом:

– Алтея вчера ушла?

Тиган кивнула.

– С сумками?

Дочка снова кивнула.

Пересадив Тиган на стул, Кларк бросился к Алтее в комнату. Кровать заправлена, шторы задернуты, шкафы пусты. А к зеркалу приколота одинокая записка:

«Мне жаль, что приходится уйти именно так, но мы с Джеком прошли всю программу, а миссис Олвайн вернулась, так что мне пора уходить. Отец требует компенсацию за машину, и благодаря тебе я наконец-то могу с ним расплатиться. Но он все равно никогда не оставит меня в покое, а я не хочу, чтобы он портил вам жизнь. Прощайте».

Отбросив записку, Кларк застонал. Он же чувствовал, что последние пару дней Алтея была какой-то нервной, но думал, что она просто волнуется из-за развития их отношений, вот и старался на нее не давить и держался на расстоянии.

Черт, ну о чем он только думал? Нужно было хватать ее в охапку и без конца повторять, как много она для них значит.

А теперь слишком поздно.

Дыша морозным воздухом, Алтея шла по пустынной улице прямо к закусочной отца. Крепко зажмурившись, она глубоко вдохнула.

Выбора не осталось. Она обязана это сделать.

И тогда можно будет наконец-то уйти. От Мисси. От Кларка. Убежать куда-нибудь далеко-далеко, где она больше не сможет портить жизнь дорогим ей людям.

Толкнув дверь, она решительно окунулась в ароматы коричных булочек. Часам к девяти подтянутся первые посетители, ну а пока они здесь одни.

– Две секунды, и я полностью в вашем распоряжении, – звонко объявил с кухни отец.

Ну конечно, когда дело касалось посетителей, он всегда был мистером Очарованием. Именно поэтому они с Мисси никогда и не пытались просить защиты у посторонних. Понимали, что им никто не поверит.

– Ну надо же. Счастливого Рождества тебе, малышка.

Стоило ему лишь вновь назвать ее «малышкой», как Алтея, леденея от страха, стиснула в руке чек.

– И зачем же ты пожаловала? Захотелось бесплатных блинчиков? Или решила порадовать своего парня коричными булочками? – Отец усмехнулся. – Но, боюсь, мне придется тебя разочаровать. В этой жизни за все нужно платить.

– Я и так слишком дорого заплатила.

– Что? Да как ты смеешь. – Он удивленно нахмурился.

– Тебя что-то не устраивает? Ударишь меня? – И прежде чем отец успел ответить, Алтея бросила на прилавок чек. – Это тебе за машину.

– Значит, у тебя все-таки есть деньги.

Не обращая внимания на его ухмылку, Алтея положила перед ним бумагу.

– А это еще что такое?

– Твой отказ от всяческих претензий.

– Малышка, неужели ты…

– Не называй меня так. – Она решительно шагнула вперед. – И если ты еще хоть раз ко мне приблизишься, я позову полицию и расскажу, как ты нас избивал и поливал отбеливателем. Как ты сломал мне руку, как постоянно жег нашу одежду, а матери ломал ребра, а потом не пускал ее в больницу.

С перекошенным от страха лицом, отец отшатнулся.

Но боялся он не ее.

Он боялся правды.

Человек, из-за которого она лишилась Кларка и детей, пятился от нее в ужасе, и она больше ничего не стала ему говорить. Просто молча повернулась и ушла.

Отец испоганил ей всю жизнь, и она просто не знает, каково это – жить в нормальной семье. Не говоря уже о том, чтобы стать настоящей женой и матерью.

Так что она уходила.

Как обычно, встречать Рождество в гордом одиночестве.