– Разумеется, – просто ответил отец Иосиф.

– Что ж, Иосиф, пойдем к Марии в комнату.

Я смутила его. Он спросил:

– Мария, поможешь мне звонить в колокола?

– Не вопрос. А красиво ли они звонят?

Что ж, он решительно взялся за свои колокола и свое кропило. Ничего себе! Удержать его богатство можно было лишь обеими руками!

– Надо же, как природа тебя побаловала! И чего же ты хочешь?

– Хочу, чтобы мы делали это стоя, Мария.

– Как скажешь, Иосиф. Пойдем-ка.

И я занялась колоколами Иосифа, и звон стоял что надо. Вскоре он закричал:

– Мария! Мария!

– Что такое?

– Споем вместе «Аве Мария».

И он завопил во весь голос:

– Мария, пой со мной!

Он пел, колокола звонили, и с воплем «Пресвятая Мария!» он кончил.

Позднее, за чашечкой кофе, отец Иосиф рассказал, что он – старший сын в семье, что родные страшно гордятся тем, что он стал священником. Но на самом деле это не было его желанием. Ему пришлось уйти в монастырь. Отец Иосиф был влюблен в девушку и никогда ее не забывал.

Какое отсутствие свободы! И еще это целомудрие. Кому оно нужно? Ты говоришь об удовольствии мысленно оказаться в постели с Марией. Это не по-человечески. Что удивительного в том, что церкви пустуют? Прошло столько времени с тех пор, как Рим пересмотрел отношения между мужчинами и женщинами, в монастыре и за его пределами. Даже мужчины-мужчины и женщины-женщины могут проповедовать – и делать это с честью.

Мартина, 2011

– Нет, мефрау, я не имею права на оргазм.

Я всякий раз возношу его на седьмое небо – мне это проще простого, – и всякий раз он орет:

– Нет, мефрау, мне нельзя испытывать оргазм! Мне нельзя испытывать оргазм!

Он стыдлив и не раздевается во время секса. И пока я ласкаю его, кричит все громче и громче:

– Нет, нельзя!

Тогда я оставляю его в покое, и он уходит. Это нормальный, самый обыкновенный голландец, сильный и здоровый, он приходит ко мне регулярно. Однажды я не выдержала:

– Почему ты все время повторяешь, что тебе нельзя испытывать оргазм?

Запрещено!

– Я верующий.

– И что с того? Это причина, что ли? Я тоже верующая. И мне – можно. По-моему, это просто глупо.

– В моей религии это грех, поэтому я и боюсь оргазма.

– А тебе он пошел бы на пользу. Я не подкалываю. Давай-ка помогу. Ложись и сними одежду.

Он испуганно раздевается. Ходит ко мне вот уже шесть лет, а я впервые вижу его обнаженным. Он хорошо сложен. Не придерешься. И дрожит как осиновый лист!

– Да что с тобой такое?

– Меня это пугает.

– Ничего страшного тут нет. Ты красивый парень, все отлично.

– Да?

– Конечно.

Устав от его нытья, я хватаю его «дружка» и принимаюсь за дело.

– Ох, мефрау, как хорошо… Я больше не могу… Можно мне кончить?

– Еще как можно. Если ты сейчас не кончишь, то я просто не знаю, что с тобой еще делать.

И он кончает.

И небо не падает ему на голову. Он смотрит на меня с облегчением:

– Ох, мефрау, до чего ж это хорошо! Вы так любезны. Большое вам спасибо.

Луиза, 1966

Сегодня я начала позже обычного. И сразу же – бинго! Выглянула на улицу, а там идет компания мужчин, и среди них – раввин. Красивая черная шляпа, локоны у висков, отличный костюм. Он отделился от товарищей и вошел ко мне.

– Добрый день. Можно сюда?

– Разумеется. Проходите в комнату.

Раввин снял шляпу. Под ней обнаружилась кипа, ее он оставил. Аккуратно повесил одежду на вешалку. Но тонкую хлопковую сорочку снимать не стал. Я ему тогда говорю:

– Ребе, делайте как считаете нужным, никаких проблем.

Он заплатил, и мы легли в постель. Прежде всего он прикрыл глаза и прошептал какую-то молитву. Я протянула презерватив, он его натянул, и мы приступили к делу. Этот шалун оказался крупной рыбой! Он умело использовал свои деньги, и мы долго занимались сексом.

В какой-то момент я сказала:

– Ребе, ты расслабься, а я тобой займусь.

Мы нежно прижались друг к другу и я, лаская, довела его до оргазма. Он встал, счастливый и довольный, и пошел в душ. Потом оделся, и мы выпили по чашечке кофе.