– А ну, что ты там о женщинах сыну толкуешь? – Мать появилась возле отца и ущипнула его за бок. – А ну, выкладывай.

– Я, между прочим, на Кавказе вместе с твоей матерью шесть лет отслужил. И ничего, не выла. А даже весьма рада была.

– Ну ты сравнил грузинские Ахалкалаки с азербайджанским Кировабадом. Это ж, как говорят в Одессе, две большие разницы, – улыбнулся Игорь. За спинами родителей промелькнул Виктор, уже на скорую руку прихорошенный к свиданию. До Игоря донесся настойчивый запах дешевого дезодоранта.

– А что, Игорек, может, в самом деле с Витей пройдешься, проветришься?..

– Слушайте, ну вы достали меня. – Игорь показал жестом руки возле горла. – Вы еще хуже кэпа нашего, который все меня женить намеревается. Вам чего неймется?!

– Так, братан, собирайся, там у нас недостача мужского пола. – Виктор, растянув рот в беспечной улыбке, заслонил собою проем. Он в последние годы заметно вымахал, стал на голову выше старшего брата, выглядел больше, массивнее Игоря, хотя мышцы у того были явно покрепче.

Старший пристально взглянул на младшенького. Самонадеян и непогрешим, каким можно быть только в девятнадцать. Одет, как франтик, грудь колесом, готов на все. Вот оно, новое поколение – непринужденное, раскрепощенное, решительно отвергнувшее постную училищную кашу, сделавшее выбор в пользу гражданской жизни. А ведь еще даже толком не бреется… Эх, где я был в эти годы…

– Поясни, – коротко бросил он брату.

– Поясняю: две девочки из нашего черкасского пединститута – обе во! – тут Виктор поцеловал свои три сложенные бантиком пальца и громко причмокнул, – и обе не нудные. Так вот, одна моя, а вторая – непонятно. То встречается, то не встречается. С одним там деятелем смешным, так, ничего особенного, студентик замызганный…

– Типа тебя? – съязвил Игорь, но брат не обратил внимания на его колкость.

– Но он куда-то уехал, по-моему, к родителям в Жашков. Короче, неважно. Суть дела – моя одна не хочет идти, типа подругу ей жалко оставлять одну скучать. А втроем, сам понимаешь, – тупо и бездарно идти… даже в кино… Кстати, поход в кино ни к чему не обязывает…

– Ладно… Только будешь подсказывать, что говорить, а то я уже забыл, как это разговаривать с девушкой…

Игорь не заставил себя долго ждать. Может, это и уловка. А может, это ему самому нужна была какая-нибудь пристойная зацепка, чтобы отправиться с братом. Может быть… И Витя, похоже, уловил момент.

Обе девушки показались Игорю серыми мышками. Обе сельские, из пресловутого, забытого богом Жашкова, как будто нет вблизи Черкасс других поселений. Обе представлялись бывалому командиру по-детски наивными, ничего не знающими о жизни, невинными и даже несколько старомодными для города. И внешностью обе обладали неброской, одеты скромно, неярко и небогато. Предпочитали юбки прямого покроя, причем довольно длинные, какие черкасские девицы уж давным-давно не носят. «Короче, о моде и искусстве обольщения имеют эти девочки очень туманные понятия», – решил для себя комбат. Мимо таких можно пройти и не заметить. Одним словом, безнадежные провинциалки… Но Дидусь-старший быстро убедился, что молодость сама по себе свежа и самодостаточна, порой она, подобно волшебной палочке, создает прелестные узоры на юных образах всякий раз, когда это необходимо.

На правах давнего бойфренда одной из девушек Виктор уверенно проник на влекущую сугубо женскими запахами и звуками территорию общежития, прямо в маленькую комнатушку, где обитали обе девушки. Игоря одолевало смущение; ему казалось неприличным и сверх меры наглым такое внедрение в чужой мир. Но правила диктовал младший брат, и он нехотя смирился, перейдя в категорию наблюдателя. Однако то ли из-за неприхотливого быта, помноженного на почти безукоризненный, тюремно-монашеский порядок, то ли вследствие доверия к Виктору, а может, по природной простоте девушки не восприняли приход как вопиющее святотатство. Это был тот самый случай, когда теснота маленького закрытого пространства располагала к скорому знакомству друг с другом. Игорь, давно отвыкший от женского общества, чувствовал себя скованно. Безнадежно забытый, проникающий в самые глубины его подсознания женский аромат сводил его с ума. Он не находил места и казался неуклюжим. Бравый офицер неожиданно ощутил себя рыбой, которую решили сварить живьем. Виктор же бесцеремонно приземлился на пружинистую, глубоко прогибающуюся и недовольно скрипящую под ним кровать – рядом с непринужденно расположившейся Аленой, худенькой девочкой с миловидным личиком. Она обладала пухлыми, чувственными губками и маленьким вздернутым носиком, который придавал ей гордое выражение даже тогда, когда она не стремилась к этому. Ее портили лишь несколько мелких прыщиков на клиновидном подбородке, какие часто бывают у подростков. «И что он нашел в ней?» – подумал Игорь, поглядев на заостренные, в самом деле как у мышки, черты ее лица.

Другая девушка, Оксана, несколько напряженно сидела за столом, бывшим одновременно и кухонным, и письменным, и обеденным. Капитан, чувствовавший себя в этом юном обществе стариком, мельком отметил более пышные формы, круглое скуластое лицо с тонкими бровями-ниточками и довольно тонкими губами на фоне совсем еще детских, с розовой кожей, щек. Из-за довольно узких разрезов близко посаженных глаз и коротко остриженных светло-каштановых волос лицо ее казалось монголовидным, хотя и не лишенным благородства. Ее губы были плотно сжаты, придавая ей вид сдержанной, отстраненной и слишком скромной особы. Но все это проскользнуло в голове у Игоря неосознанно и лишь мимоходом, потому что в этот момент более всего он был озабочен собой, вернее, своей выдержкой. Он был уверен, что выглядит ужасно глупо, стоя посреди маленькой комнатушки. И в то же время деваться было некуда. Присесть на вторую кровать, аккуратно убранную, Игорю не позволяла непонятно откуда взявшаяся робость, а занять второй стул у стола было немыслимо, так как он оказался бы на непристойно близком расстоянии от девушки. Уверенный в своих батальонных делах, лихой вояка вдруг почувствовал себя беззащитным. Он не знал, куда деть руки, которые ужасно мешали, не знал, что сказать, боялся близости девичьего тела, источающего энергию сочного, только что распустившегося молодыми зелеными листиками деревца.

– Да вы садитесь, мы не кусаемся, – спокойно, но с каким-то скрытым вызовом пригласила Оксана, указывая на стул. Сама она в этот момент подобралась и сжалась, опустила глаза и слегка наклонила голову. Голос девушки показался Игорю тягучим и мягким, похожим на кисель, и эта тягучесть, вместе с привкусом подброшенного ему испытания, слегка покоробила. Но он покорно присел, беспомощно уронив руки на выцветшую застиранную и все-таки совершенно чистую скатерть. В один момент Игорь оказался настолько близко к девушке, что его тут же обдало жаром, словно от открытой духовки. Он остро ощутил запах – приторный, непостижимо активный и проникающий в него подобно химическому элементу. Это не был запах искусно подобранной парфюмерии, это был исключительно природный, мускусный аромат молодого свежего женского тела. Игорь понятия не имел о напоминающем запах пота женском гормоне эстрогене, никогда ничего не слышал о человеческих стероидах или афродизиаках, он даже не был в состоянии констатировать силу воздействия душистого запаха. Лишь его мужское начало независимо от сознания по обонятельным каналам принимало сладостные чары и, теряя натренированную стойкость, становилось податливым и уязвимым. Игорь посмотрел на девушку и удивился: ее глаза оставались как бы зашторенными и казались невыразительными. Получалось, что это он ненормальный, неадекватно воспринимающий действительность, а все вокруг совершенно предсказуемы, цивилизованны. И все-таки, когда он второй раз мельком бросил взгляд на новую знакомую, то смутился настолько, что тут же почувствовал непреодолимое желание вскочить. Внезапно он ощутил, что начинает густо краснеть, что ему не хватает воздуха и грудь сдавливают неведомые тиски. Как если бы он был на экзамене и не знал ответа. Игорь встал, неловко споткнувшись и пристально глядя в другую сторону – на сплошь заставленную книжную полку, словно обнаружил там золотой слиток. Он не видел, как девушки удивленно переглянулись. «Фу ты, черт неуклюжий! Ну-ка, взять себя в руки, капитан Дидусь! Живо!» Игорь всегда терялся, когда от него ускользала инициатива, поэтому знал, что должен что-то предпринять. Он быстро выхватил из ряда стройных корешков наиболее яркий, малинового цвета учебник, им оказались педагогические умствования Макаренко, увидел спасительное слово «Педагогика». Его можно было использовать в качестве зацепки. Поэтому с усмешкой ученика, доказавшего наконец теорему, он повернулся на носке одной ноги и пятке другой, словно хотел выполнить строевой прием «Кру-гом!», и вдруг торжественно объявил девушкам, что он их коллега. «Да-а?» – У них немного вытянулись лица. Но проснувшийся интерес сфокусировался вовсе не на сказанном, а на нем самом – странном, неуклюжем, явно непохожем на обычных молодых людей. Игорь вдруг сбивчиво начал рассказывать, что у него почти триста учеников, восемнадцати-девятнадцатилетних балбесов. Но, уловив на себе осуждающий взгляд брата, так же быстро почуял собственную глупость, осекся и умолк. Наконец ни с того ни с сего он предложил погулять в городе. Алена хихикнула, Оксана томно опустила глаза и промолчала.