— Я избегаю прямого контакта с женщинами. Это уничтожает клетки красоты.

О-кей. Я смотрю на Билли. Он кажется невозмутимым. Цепляюсь большими пальцами за лямки на одежде.

— Нуу… хотите что-нибудь поесть? Может в кабинке?

Когда Ивэй отвечает, тон ее легкий, заторможенный, как будто контуженная. Или педагог по актерскому мастерству — вы-дерево.

— Мой ланч у меня с собой.

Она разжимает ладонь, в которой у нее лежала куча всяких капсул, по сравнению с которыми мои витамины для беременных выглядели как конфетки.

— Но мне нужна вода. У вас есть чистая вода из снежных горных источников?

Ух ты.

Кто-нибудь, позвоните Уиллу Смиту — у нас, и правда, высадились инопланетяне.

— Умм… у нас в округе как-то не очень много снега, в это время года. Но у нас сама лучшая вода из-под крана в Гринвилле.

Она качает головой. И все еще не моргает. Ни одного чертового раза.

— Я пью только воду из горных снежных источников.

Билли поднимает руку.

— А я умираю, как хочу жареные кольца лука.

Я улыбаюсь и записываю заказ.

— Конечно.

Ивэй вдыхает воздух, как белка перед грозой. А потом выглядит немного онемевшей.

— Это жир? Вы готовите на жиру?

Я делаю шаг назад. Наверно, она одна из тех ненормальных защитниц животных, радикальная вегетарианка, которую оскорбляют животные продукты — и перспектива быть облитой кетчупом меня не очень привлекает в данный момент.

— Ааа …да?

Она затыкает нос своими костлявыми пальчиками.

— Я не могу этим дышать! У меня выступит сыпь!

Она разворачивается к двери.

И ждет.

Думаю, она избегает контакта не только с женщинами.

Билли открывает ей дверь, и она выбегает сломя голову. Я смотрю на него, ошарашенно.

— Ладно, что это было?

— Это была калифорнийка. Они все такие. Думаю это от сильного солнца… и травки. По сравнению с ними Ди-Ди кажется заурядной. К тому же Ивэй — модель, так что она через чур странный экземплярчик. Она не выносит запаха жира, но дымит, как паровоз.

Вот почему я люблю жить в Нью-Йорке.

Там, где люди — нормальные.

Ну… жила, по крайней мере.

Я иду за стойку, чтобы взять коробку для луковых колец Билли. Он упирается локтями в столешню, наклоняясь вперед.

— Ну, а где доктор Манхэттэн?

Он имеет в виду Дрю. Знаете, как надменный безжалостный физик голубого цвета в комиксах Хранители?

— Его здесь нет.

Билли выглядит удивленным. Ладно, хоть так.

— Без шуток? Не думал, что он позволит исчезнуть с его поля зрения, а уж уехать в другой штат. В чем дело?

Пожимаю плечами.

— Длинная история.

— Звучит обещающе. Эй, давай потусим попозже. Наверстаем упущенное. Только отвезу Ивэй в отель подремать, а потом вернусь за тобой.

Я прищуриваю глаза.

— Подремать?

Он в защитном жесте приподнимает подбородок.

— Да. Многие люди спят по двенадцать часов днем.

Отдаю ему пакет с его луковыми кольцами.

— Знаю. Они называются вампирами, Билли.

Он смеется.

А потом с кухни выходит моя мама.

— Билли! Амелия сказала, что ты приезжаешь.

Она обнимает его, а он целует ее в щеку.

— Привет, Кэрол.

Она с неодобрением смотрит на его бороду.

— О, милый. У тебя такое красивое лицо. Не закрывай его всей… этим.

Моя мама прям такая мама, правда?

Билли защищает свои волосы на лице.

— Почему все так ненавидят бороду? Мне нравится борода.

Потом он протягивает стодолларовую купюру.

— Это за луковые кольца.

Она качает головой и отталкивает его руку.

— Ты же знаешь, твои деньги здесь мне не нравятся.

Из-за кухонной двери доносится шум битого стекла. И голос Джорджа Райнхарта.

— Кэрол!

Мама цокает языком.

— О, Боже. Джордж снова пытается помыть посуду.

Она убегает на кухню, а мы с Билли смеемся. Потом он отдает мне деньги.

— Положи это в кассу, пока твоя мама не видит, ладно?

Тяжело, когда ты достигаешь такого периода в своей жизни — как у нас — когда вы можете финансово помочь своим родителям, но они слишком уперты, чтобы принять эту помощь.