— Всё в порядке, господин барон? — Я кивнул, дескать, да, в порядке. — Ну и напугали вы меня. Я уж думал: не очнётесь, хотел бежать за помощью.

Зрение постепенно возвращалось в норму. Тень обрела резкость, цвет и превратилась в полноватого человека примерно пятидесяти лет, среднего роста, с русыми волосами, вытянутым, будто удивлённым, лицом, приплюснутым носом и с печальными, как у сенбернара, глазами. Сходства добавляли отвисшие щёки и красные полоски чуть вывернутых нижних век. Серая форма сидела мешком и выглядела изрядно поношенной.

«Гауптман, — подумал я, заметив на плечах незнакомца погоны с серебряным кантом и двумя продольно расположенными четырёхлучевыми звёздами. — А ему здесь чего надо и почему он ко мне обращается: господин барон?»

— Кто вы? — спросил я, приподнимаясь на локте.

— Хорошо вас приложило, герр Валленштайн, — гауптман взял меня под мышки, — это же я — Фридрих Мейнер — ваш ассистент.

Я поднялся с его помощью. Пока вставал, увидел, что вместо рубища на мне лабораторный халат, из-под которого выглядывают заправленные в сапоги чёрные галифе, задравшийся рукав оголил обшлаг мундира.

Я завертел головой. На этот раз судьба забросила меня в какое-то широкое и длинное помещение из красного кирпича, судя по запаху и металлическим столам, на которых обычно лежат жмурики, медицинскую лабораторию. По сводчатому потолку тянутся толстые пучки проводов, чёрные трубы и жестяные короба вентиляции с жабрами воздухозаборников. Через равные промежутки на полуметровых перекрученных проводах свисают зелёные конусы плафонов с потрескивающими грушами лампочек. От них на цементном полу круглые пятна жёлтого цвета.

Рядом со мной письменный стол с беспорядочно раскиданными бумагами. Вдоль правой стены ряд крашенных белым железных шкафов со стеклянными стенками, полочками и дверцами. Полки ломятся от разнокалиберных пузырьков и бутылочек с разноцветными жидкостями. Есть среди них и стеклянные банки с плавающими в формалине зародышами животных, чучела птиц и мелких грызунов.

У противоположной стены ряд одинаковых по размеру клеток из толстых — с большой палец — прутьев. В каждой автоматическая поилка, миска для корма и якорная цепь со строгим ошейником. Друг от друга и от лаборатории отсеки отделены перегородками зеленоватого бронестекла.

Всего я насчитал пять камер. Три из них пустовали, стёкла четвёртой с паутинками пулевых кратеров забрызганы кровью и заляпаны какими-то ошмётками с пучками серой шерсти. Стреляли из крупнокалиберного пулемёта, что стоит в самом центре лаборатории на поворотной турели. Рядом россыпи золотистых гильз. Поливали не целясь, куда попадёт, косые стежки пулевых отверстий видны на стенах и потолке, на полу кучки битого кирпича и красноватая пыль.

Пятой клетке досталось больше всего. Неведомая сила разбила стеклянную броню, её осколки валяются тут же горой африканских алмазов. В нескольких местах толстенные прутья разорваны и угрожающе торчат бивнями мамонта.

В трёх метрах от массивной двери из лаборатории лежит оплывающий кровью труп в обрывках военной формы. От клетки к телу ведут глубокие царапины.

— Где мы? — спросил я, закончив глазеть по сторонам.

Мейнер зацокал, как белка, покачал головой, потом что-то буркнул и вынул фонарик из кармана.

— Прошу прощения, господин штандартенфюрер, — он осторожно прикоснулся к моему лицу. Щёлкнула кнопка. В глаза хлынул яркий свет, я инстинктивно зажмурился, но цепкие пальцы крепко держали веки правого глаза. — У вас лёгкое сотрясение. Немного покоя, и всё пройдёт.

Ассистент выключил фонарь, отступил на шаг назад и стал собирать раскиданные повсюду бумаги. Похоже, они слетели со стола, за которым я сидел и писал, пока по какой-то причине не свалился со стула.

Босяк у двери не давал мне покоя, вернее не он, а ведущие к нему полосы в полу. Заинтригованный, я приблизился, приподнял ногу мертвяка за щиколотку. Обычные человеческие ногти, в меру подстриженные, никаких намёков на звериные когти. Тогда что это за борозды и почему они заканчиваются там, где лежат ноги этого несчастного? Что здесь произошло?

Я почувствовал приступ нарастающей дурноты — удары головой об пол зря не проходят — пошатнулся и чуть не упал. Повезло, Фридрих вовремя меня подхватил, иначе валяться бы мне опять без сознания.

— Господин штандартенфюрер, вам надо срочно вернуться домой, — сказал Мейнер, помогая мне сесть на стул. — Нужен покой и отдых, иначе вам не выполнить работу в срок. Посидите здесь, я сейчас распоряжусь, чтобы машину подогнали к крыльцу и вернусь за вами.

— А — а-а… — я показал на клетки.