– Зачем кому-то понадобилось похищать ее? – спрашиваю я.

– Похищение – пока всего лишь версия. Мы все выясним в течение часа.

– Но все эти женщины… Сообщения в новостях.

– Я знаю. – Она опускает глаза. – Я знаю. – Она больше ничего не объясняет и, кажется, старается скрыть свои чувства. – Я собираюсь в лондонский «Гейтуэй», чтобы просмотреть запись камер видеонаблюдения. Если ее похитили, я смогу установить, кто это сделал, на чем они уехали и в какую сторону направились. Я смогу все увидеть.

– Хорошо. Спасибо вам. И еще, детектив, я принес с собой газеты.

– Я непременно пришлю их вам.

Я улыбаюсь. Теперь я точно знаю, что она верит мне. Если бы я лгал, она не захотела бы смотреть записи с камер видеонаблюдения. Но, как бы там ни было, она увидит, лишь как я выхожу из машины, иду в туалет и покупаю два кофе. Она убедится, что я говорю правду, а затем будет создана оперативная группа, или как это там у них называется. В течение часа группа полицейских займется поисками Дженни, я уже буду не один, и, возможно, наши усилия увенчаются успехом.

– Спасибо, – снова говорю я.

– Меня пока еще не за что благодарить. Я ничего не сделала и ничего не выяснила. Если вашу девушку похитили, мы скоро об этом узнаем и тогда начнем искать ее. Но я должна предупредить вас, мистер Симмонс, что, если запись с камер видеонаблюдения покажет нечто совсем другое и ее не похитили, если ее вообще с вами не было, вы окажетесь в незавидном положении, и я не смогу вам помочь. И даже не захочу этого делать.

– Этого не произойдет. – Я говорю решительно, чтобы она могла и дальше мне доверять.

– Я надеюсь, – отвечает она и улыбается. У нее приятная улыбка, но она кажется слегка натянутой и словно лишенной чувств. У нее ровные, белые зубы, но когда она улыбается, под глазами собирается множество мелких морщинок. Она долго и напряженно работала, ей просто необходим отдых.

– Высоко ценю то, что вы для меня делаете, – говорю я.

Она поднимает на меня глаза, ожидая услышать большее. Возможно, всему виной выражение моего лица. Пожимаю плечами и просто спрашиваю:

– Почему это случилось с ней?

Она поднимает вверх ладони.

– На самом деле людей похищают по целому ряду причин, мистер Симмонс.

– Прошу вас, называйте меня Джон, – прерываю я ее, но не думаю, что она недовольна этим.

– Существует множество причин, Джон. Чаще всего это деньги. В основном ради выкупа. А кроме того, месть, долг, одержимость. Даже желание убивать. У некоторых людей в душе скрывается настоящее зло, и они выпускают его на свободу, причиняя боль другим. Все дело в том, что эти причины кажутся чем-то нереальным, пока нечто подобное не произойдет с вами. Но я не сомневаюсь, последнее время вы много думали об этих причинах. Иногда… – Казалось, она решила не продолжать фразу, но, вздохнув и немного помолчав, все-таки заговорила снова: – Иногда люди просто больны.

– Я не могу думать ни о чем другом.

– Что ж, настало время взять передышку. Отдыхайте, а я сама займусь этим делом. Через пару часов я вернусь, и мы еще поговорим. У меня появятся вопросы, это я могу вам точно пообещать. Как мне получить фотографию Дженни?

– Она есть в моем мобильном. В фотоальбоме. – Я понимаю, как глупо это звучит, когда объясняю, что это единственное фото Дженни, которое у меня есть: снимок крупным планом, сделанный телефоном, когда мы сидели друг против друга за столиком в ресторане.

– Хорошо, я распечатаю его. И попрошу кого-нибудь принести вам чашку кофе, – говорит она, ободряюще кивнув. – И конечно же ваши газеты.

Мне хочется улыбнуться ей, но она уходит, прежде чем я успеваю это сделать. Дверь захлопывается, и я чувствую, как поток прохладного воздуха овевает мое лицо.

Она непременно получит ответы на многие вопросы. Я ничего не могу поделать с охватившим меня волнением, что этих ответов окажется недостаточно. До сих пор мне не очень-то везло, поэтому сложно представить, что мы вот так сразу достигнем поворотного момента. И не важно, с какими ответами она могла бы вернуться, главный вопрос стоял по-прежнему остро: где сейчас Дженни? Записи с камер видеонаблюдения могут многое прояснить, но они не ответят на вопрос о местонахождении Дженни. Не подскажут не только где она, но и, это еще важнее, что с ней происходит. В то время, как я сижу здесь, живой и здоровый, что чувствует она? Что ей приходится терпеть?

Я уже давно не отличаюсь горячей религиозностью, а именно с тех пор, как был ребенком и родители каждое воскресенье брали меня с собой в церковь, заставляли верить, заставляли молиться, но теперь я падаю на колени. Это почти инстинктивный порыв, несмотря на долгие годы отчуждения между мной и Создателем. На самом деле вопросов гораздо больше, чем ответов, которые сможет найти детектив Нельсен. И вот я обращаюсь к Тому, Кто, как меня убеждали в детстве, знает ответы на все вопросы, и молюсь, и вопрошаю. И жду ответа.