– Хорошо потрепала нас твоя великая черная рыбина перед тем, как один из моих огров пробил ей башку! – с насмешкой передразнивая старейшину, произнес орк в рогатом шлеме, и смех его гулко прогремел, сотрясая ледяные стены домов.

– Вы?! Вы убивать великое творение голубых морей! – сокрушаясь над трупом черного хищника воплем выкрикнул старейшина.

– Отдавай нам своих пленников, если не хочешь узнать на своей шкуре силу топоров из каменной пустоши, – угрожающе зарычал орк.

Старейшина мурлоков промолчал, багровея от злости.

– Мы долго будем ждать тебя, тупой слизняк? Для моих огров твоя армия будет детской игрушкой. Отдавай нам пленников или умри! Они украли нашу карту и должны ответить перед некромантами за свой поступок.

– Вы убивать черная рыба, мы убивать вас, грязный орк с каменной пустошь! – с ненавистью крикнул старейшина Ледяного клыка, кидая свое копье в орков. Оружие его, со свистом разрезая воздух, навылет пробило одного из них, окропляя кровью разъяренную толпу.

Все вокруг замерло на миг, и Лия осеклась, отступая назад к пещере, возле которой, в ожидании стояли гном, эльф и варвар. Напряженная атмосфера сменилась криками, звуками битвы и несмолкаемым яростным ревом. Шаман, поднимая к небу свой посох, призвал огненный дождь, превращая поле битвы в настоящий Ад. Ледяные крыши домов таяли, смешивая пламя, кровь и воду в одно целое. Мурлоки, неся большие потери, окружили орков. Сгорая под пламенным дождем, один из них добрался до шамана, пробив его насквозь копьем и тут же завалившись с топором в спине.

Лия со своими спутниками перебежками кинулась к дому старейшины, откуда ярким светом исходило золотое свечение эльфийского лука. Они пробирались сквозь толпу мурлоков, которая, держа оборону, не обращала на них почти никакого внимания. Забежав в полуразрушенный дом, они в спешке начали искать свое оружие, пока капли таящего льда падали с потолка, напоминая, что в любую секунду дом может рухнуть, оставив их на веки в ледяной гробнице. С улицы доносились яростные крики, шум битвы заглушал шаги, заставляя торопиться.

Найдя свое оружие, бывшие пленники выбежали с ним из жилища, услышав, как за их спинами сотрясается земля. Повернувшись, они увидели, как огромный огр упал на дом старейшины, разрушив его до основания. Из его спины торчали копья мурлоков, а непослушное тело его еще пыталось подняться в предсмертной агонии.

Лия сделала несколько шагов вперед, осматриваясь по сторонам и безуспешно ища взглядом старейшину Ледяного клыка в кровопролитном сражении, которое развязалось в северной деревне мурлоков, в трех днях пути от Азарека, между северной скалой Эльгор и мертвым городом, пока тот готовил военный поход в западные горы старого мира. Огненный дождь сменился снежной пургой, и было сложно различить мелькающие лица вперемешку со взмахами оружия, сопровождаемыми фонтанами крови и криками двух столкнувшихся в ожесточенной битве рас. Старейшина мурлоков кинулся наутек, в то время как свист летящей в спину стрелы обрушил его ослабшее тело в сугроб, и оно покатилось вниз по заснеженному склону к замерзшей реке. Эльф-полукровка подбежал к нему, срывая с шеи золотой ключ. Буквально по пятам за ним следовал запыхавшийся Гергиос.

– Вы не понимать, что делать! – крикнул старейшина, пытаясь подняться с алого снега из последних сил, которые покидали его тело с каждой секундой. – Нельзя выпускать титана!

Вдалеке показался силуэт Лии, убегающей от орка, который преследовал ее, пытаясь вонзить в спину свой боевой топор. Миримон потянулся в висящий за спиной колчан и, обнаружив там всего одну стрелу, запустил ею прямо в сердце преследователю. За спиной девушки разгоралась нешуточная битва. Подбежав к Гергиосу и успев услышать предсмертные мольбы старейшины, она приказала убегать в заснеженные холмы.

***

До Эльгора осталось совсем немного. С горизонта уже скрылась деревня мурлоков, а от Гимлина уже день не было никаких вестей.

В заснеженных холмах поднялась пурга, время шло на убыль. Луна на небе становилась багрово-красной. Верхушки деревьев колыхались под напористым ветром, роняя на землю рассыпчатый снег. Лия шла впереди, протаптывая дорогу и ведя за собой дрожащего от холода Миримона, а Гергиос двигался позади всех, время от времени оглядываясь назад.

В холмах чувствовалось чье-то присутствие: кто-то определенно следил за ними из темноты, которая плавно сменила сумерки. Тучи медленно затянули серое небо. Миримон принюхался к морозному воздуху и резко остановился на месте, предостерегая своих друзей об опасности, которая таилась за верхушками снежных деревьев.

У эльфа уже не было стрел, и он достал свой маленький нож, который обычно использовал для того, чтобы срезать фрукты с деревьев, когда был голоден. На верхушке одного из деревьев притаилась снежная рысь: именно ее почувствовал Миримон. Животное смотрело на него своим кошачьим взглядом, спрятавшись за ветвями хвои, и лишь горящие в темноте глаза выдавали ее присутствие. Рысь осторожно спустилась вниз, цепляясь когтями за ствол пихтового дерева. Когда до земли оставался один метр, она грациозно прыгнула на белый снег, мягко примяв его своими пушистыми лапами. Осматриваясь по сторонам, она медленно двинулась в сторону эльфа, по дороге принюхиваясь к свежему ночному воздуху. Расстояние до эльфа стремительно сокращалось, и лишь легкий скрип шагов пушистых лап по снегу нарушал воцарившуюся тишину. Кошачий вертикальный зрачок принял округлую форму, и, встретившись с эльфом глазами, рысь остановилась, как будто пыталась что-то сказать.

– Друиды-отшельники, – с трепетом произнес Миримон, убирая свой нож. – Тысячи лет эльфы передают друг другу знания зеленых лесов, познавая живую природу, частью которой является все сущее на земле. Самые мудрые из нас, становясь друидами, через время покидают свой родной дом для того, чтобы стать отшельниками, которые, скитаясь по миру, поддерживают гармонию в нем. Они умеют принимать облик различных животных для поддержания гармонии в мире и защиты себя от немногочисленных врагов. – проговорил эльф-полукровка, глядя в округлые глаза дикой кошке.