Матросы бросили им канат. Фаулер начал оборачивать его вокруг груди Андреа.

– Как, черт возьми, вас угораздило свалиться за борт?
– спросил священник, когда они поднимались по трапу.

– Я вовсе не свалилась за борт, падре. Меня столкнули.

– Спасибо. Не думала, что такого можно ожидать.

Она по-прежнему дрожала на палубе, завернувшись в одеяло. Фаулер сидел рядом, наблюдая за ней с тревогой. Моряки уже удалились, помня о запрете разговаривать с членами экспедиции.

– Вы даже не представляете, как нам повезло. К счастью, винты вращались очень медленно. Они применили маневр Андерсона, если я не ошибаюсь.

– О чем вы говорите?

– Я вышел на палубу подышать свежим воздухом и услышал всплеск. Я тут же позвонил по ближайшему интерфону и прыгнул вслед за вами. Я закричал: "Человек за бортом по левому борту!", чтобы они развернули судно, заставив его совершить полный круг - так называемый маневр Андерсона; но корабль развернули влево, а не вправо.

– А какая разница?

– Если судно повернуть в направлении того борта, куда упал человек, винты превратят его в фарш. Именно это чуть не произошло с нами обоими

– В мои планы вовсе не входит стать кормом для рыб.

– Вы точно уверены в том, что мне сказали?

– Как в том, что меня зовут Андреа Отеро.

– Вы хорошо разглядели того человека, который вас толкнул?

– Я видела только какую-то смутную тень.

– Если вы говорите правду, то и неудачный маневр судна - тоже не случайность...

– Возможно, вас неправильно поняли, падре.

Фаулер задумался почти на минуту, прежде чем ответить.

– Мисс Отеро, прошу вас, никому не говорите о ваших подозрениях. Если вас спросят, как это случилось - скажите, что просто упали. Если на борту и в самом деле есть человек, который задумал от вас избавиться, то если вы расскажете всё сейчас...

– ... это может спугнуть подонка.

– Именно, - подтвердил Фаулер.

– Не волнуйтесь, падре. Эти туфли от Армани стоили двести евро, - процедила Андреа, стиснув зубы.
– Я сама порву на куски того гада, который вынудил меня отправить их на дно Красного моря.

Тахир вошел в темный дом, дрожа от страха. Из гостиной до него донесся незнакомый голос.

– Входи, Тахир.

Хилому чиновнику потребовалась вся сила духа, чтобы решиться переступить порог маленькой гостиной. Пальцы его нащупали выключатель, но оказалось, что он не работает. В этот миг ему заломили за спину руку, вынуждая опуститься на колени. Из темноты вновь прозвучал всё тот же голос.

– Ты согрешил, Тахир.

– Нет. Нет, поверьте. Я всю жизнь честно следовал законам Аллаха. Меня много раз пытались подкупить люди с Запада, но я ни разу им не уступил. Ни разу. В тот раз я совершил свою единственную ошибку.

– Итак, ты утверждаешь, что честен?

– Да. Клянусь перед лицом Аллаха.

– Тем не менее, ты позволил неверным кафирам присвоить кусок нашей земли.

Тот, что держал его за руку, усилил хватку, и Тахир издал сдавленный крик.

– Не надо кричать, Тахир. Если тебе дороги твои близкие, не кричи.

Тахир поднес другую руку ко рту и вцепился зубами в рукав куртки. Руку сжимали всё сильнее.

Он услышал кошмарный сухой треск.

Тахир рухнул с беззвучными рыданиями. Его левая рука бессильно повисла, словно набитый фаршем носок.

– Браво, Тахир. Поздравляю.

– Послушайте... Я выполнил все ваши распоряжения. В течение нескольких недель никто даже близко не подойдет к месту раскопок.

– Ты в этом уверен?

– Да. Туда в любом случае никто не попадет.

– А полиция?

– Самая ближайшая дорога - грунтовка в шести километрах. По ней не ездят чаще трех раз в году. Когда американцы разобьют там лагерь, они окажутся в ваших руках, клянусь.

– Хорошо, Тахир. Ты правильно поступил.

В эту минуту кто-то снова включил электричество, и гостиную залил яркий свет. Тахир огляделся - и кровь застыла у него в жилах.

На диване лежали его дочь Миеша и жена Зайна, обе связанные и с кляпами во рту. Но самое ужасное было даже не в этом. В конце концов, вся семья уже находилась в таком положении, когда он пять часов назад отправился выполнять поручение, которое дали ему люди в капюшонах.