– Нападавшие с оружием вошли через главный вход. Они застрелили секретаря в приемной, перерезали телефонный провод и начали стрельбу. К сожалению, все находились на рабочих местах. Их было восемнадцать, правильно?

Орвилл кивнул. Его наполненный ужасом взгляд был прикован к янтарному ожерелью Ольги, бухгалтера. Орвилл подарил его девушке на день рождения всего две недели назад. Свет придавал камням призрачное сияние. В темноте Орвилл едва угадывал обугленные руки, скрюченные, подобно когтям.

– Убили всех, хладнокровно, одного за другим. Им некуда было бежать. Единственный выход из офиса - через главную дверь, а всё помещение имеет площадь... примерно сто пятьдесят квадратных метров? Им негде было спрятаться.

Конечно. Потому что Орвилл обожал открытые пространства. Весь офис представлял собой свободное помещение, обрамленное стеклом, сталью и розовым деревом. Здесь не было ни дверей, ни перегородок. Только свет.

– Закончив, они установили в шкафу бомбу, а другую у двери. Взрывчатые вещества кустарного изготовления. Не особо мощные, но достаточно, чтобы поджечь помещение.

Сервера. Оборудование стоимостью в миллионы долларов и миллионы ценнейших данных, накопленных за все эти годы, всё потеряно. В прошлом месяце они обновили систему архивирования и резервных копий на дисках Blu-ray. Записали две сотни дисков, больше десяти терабайт информации, которая хранилась в несгораемом сейфе... теперь открытом и пустом. Откуда, черт возьми, они знали, где искать?

– Бомбы привели в действие с помощью мобильных телефонов. Мы считаем, что нападение длилось не больше трех минут, максимум четыре. Когда кто-то позвонил в полицию, террористы уже находились далеко.

Офис в одноэтажном здании, в отдаленном от центра квартале, окруженном лишь мелкими частными магазинчиками и кафе "Старбакс". Превосходное место, чтобы работать спокойно и с удобством. Не вызывая подозрений. Без свидетелей.

– Первые полицейские, прибывшие на место, оцепили улицу, сообщили пожарным и отогнали зевак. Потом прибыла наша группа, чтобы оценить размер ущерба. Публике мы заявили, что был взрыв газа и погиб один человек. Никто не должен знать, что здесь сегодня произошло.

Это могли осуществить миллион оперативных групп. Аль-Каида, бригады мучеников Аль-Аксы, Фронт сторонников великого исламского Востока... любая из этих группировок, встревоженная деятельностью "Глобалинфо", могла бы посчитать эту резню первоочередной задачей, поскольку компания Орвилла нашла их самое слабое место: способ коммуникации. Но Орвилл подозревал здесь более глубокий и таинственный след: последнее задание для "Кайн индастриз". И еще одно имя. Очень опасное.

Хакан.

– Вам крайне повезло, что вы были в отъезде, мистер Уотсон. Теперь вам уже не о чем беспокоиться. ЦРУ берет вас под защиту.

Услышав это, Орвилл впервые с тех пор, как переступил порог, заговорил.

– Ваша дерьмовая защита - это прямой билет в морг. Даже не думайте за мной следить. Я исчезну на несколько месяцев.

– Мы не можем этого позволить, - ответил агент, сделав шаг вперед и положив руку на пистолет.

Другой он нацелил фонарь Орвиллу в грудь. В этой атмосфере дыма и смерти Орвилл в своей цветастой рубашке выглядел, как шут на похоронах викинга.

– Вы о чем это?

– В Лэнгли хотели бы поговорить с вами, сэр.

– Не сомневаюсь. И собираются выплатить мне огромную сумму. И собираются оскорбить память моих ребят, заявив, что они погибли в результате несчастного случая, а не были убиты врагами государства. Чего они делать не собираются, так это выпускать из рук источник информации, правильно?
– заявил Орвилл.
– Даже с риском для моей жизни.

– Ничего подобного, сэр. Мне приказали доставить вас в Лэнгли целым и невредимым. Прошу вас, подчинитесь.

Орвилл повесил голову и вздохнул.

– Хорошо. Я поеду с вами. Что мне еще остается?

Агент с явным облегчением улыбнулся и отвел фонарь в сторону.

– Вы не представляете, как я рад это слышать. Мне бы крайне не хотелось уводить вас в наручниках. В конце концов, вы...

Он опомнился уже слишком поздно. Орвилл навалился на него всем своим весом. В отличие от агента, молодой калифорниец не прошел курс рукопашной, не овладел военным искусством, не знал пяти способов убийства голыми руками. Единственным насилием, с которым он сталкивался за всю свою жизнь, были компьютерные игры.