Шрифт:
Впотьмах нащупывая одежду, Андреа внимательно прислушивалась, чтобы понять, не разбудил ли будильник еще кого-нибудь, но явственный храп Киры Ларсен успокоил журналистку. Она решила надеть ботинки снаружи, чтобы меньше шуметь, и начала пробираться к выходу. Но ее пресловутая неуклюжесть сделала свое черное дело, и часы выпали.
Девушка попыталась побороть нервозность и вспомнить интерьер медблока. В глубине располагались две койки, стол и медицинские приборы. Трое обитателей палатки спали ближе к выходу, на самонадувающихся матрасах и в спальниках. Андреа - посередине, Ларсен - слева, а Харель - с другой стороны.
Ориентируясь на храп Киры, она принялась ощупывать окружающее пространство. Вот он - край ее собственного матраса. Чуть дальше рука наткнулась на какой-то грязный комок, судя по всему - грязные носки помощницы Форрестера. Брр! С гримасой отвращения Андреа вытерла ладонь о штаны. Прошлась рукой по собственному матрасу. А еще чуть дальше находился матрас Харель.
Он был пуст.
Удивившись, Андреа вынула из кармана зажигалку и решилась зажечь огонь, стараясь, чтобы ее собственное тело оказалось между пламенем зажигалки и спящей Ларсен. Харель нигде не было. Но ведь Фаулер говорил, что ничего не сказал докторше об их планах.
Однако журналистка не собиралась раздумывать по этому поводу. Она обнаружила часы, лежащие в щели между двумя матрасами, и вышла из палатки. В лагере было по-прежнему тихо, словно на кладбище, но Андреа всё равно порадовалась, что медблок стоит чуть на отшибе, почти возле северо-западной стены каньона, и ей не грозят нежелательные встречи, если кому-то вдруг приспичит отправиться в туалет.
Наверняка Харель именно там. Не понимаю, почему мы не могли ей рассказать о том, что собираемся сделать, если она и так уже знает о существовании у священника спутникового телефона. Эти двое впутались в какое-то странное дело.
В это мгновение загудел клаксон профессора. Андреа замерла на месте, от страха царапая себе живот, как кобра пытается сожрать футбольный мяч. Поначалу она решила, что Форрестер ее обнаружил, пока не поняла, что клаксон звучит издалека. Гул был приглушенным и отдавался эхом от всех стен каньона, но не очень громко.
Сигнал прозвучал дважды, и настала тишина.
Потом он вдруг начал гудеть почти непрерывно.
Это призыв к помощи. Готова отдать руку на отсечение.
Андреа не знала, кому об этом сообщить. Учитывая, что Харель отсутствовала, а Фаулер ждал ее в квадрате 14Б, лучшим выбором был Томми. Палатка служебного персонала находилась рядом. С помощью фонарика на часах Андреа расстегнула молнию у входа и влезла внутрь.
– Томми! Томми, вы здесь?
Из спальных мешков высунулось с полдюжины голов.
– Послушайте, сейчас два часа ночи!
– протянул взъерошенный Брайан Хэнли, протирая глаза.
– Разбудите Томми. По-моему, у профессора какая-то проблема.
Томми уже выбирался из спального мешка.
– Что случилось?
– спросил он.
– Клаксон профессора. Гудит, не переставая.
– Я ничего не слышу.
– Пойдемте со мной. Должно быть, это в глубине каньона.
– Минутку.
– Чего вы ждете? Хануку? [9]
– Нет, жду, пока вы отвернетесь. Я не одет.
Андреа вышла из палатки, пробормотав извинения. Снаружи не прекращались гудки, с каждым разом слабея. Наверное, сжатый воздух в клаксоне закончился.
Вскоре Томми присоединился к ней, а за ним и все остальные обитатели палатки.
– Иди посмотри, что там в палатке профессора, Роберт, - сказал Томми, сделав знак тощему бурильщику.
– А ты, Брайан, сообщи военным.
9
Ханука – еврейский праздник, продолжающийся восемь дней. Праздник был установлен во II веке до н. э. в память об очищении Храма, освящении жертвенника и возобновлении храмовой службы Маккавеями, последовавших за разгромом и изгнанием с Храмовой горы греко-сирийских войск и их еврейских союзников в 165 году до н. э. На протяжении всех восьми дней праздника принято зажигать свечи.
В последнем не было нужды. К ним уже приближались Деккер, Мэлони, Торрес и Джексон. Не сказать чтобы одетые, но с автоматами наготове.
– Какого хрена здесь происходит?
– спросил Деккер. В своей огромной грубой ручище он держал рацию.
– Мои ребята говорят, что кто-то в глубине каньона устроил переполох.
– Мисс Отеро полагает, что у профессора возникли проблемы. Что с вашими дозорными?
– спросил Томми.
– Это мертвая зона. Ваака ищет позицию получше.
– Добрый вечер, - окликнул их подошедший Расселл. На нем была шелковая пижама цвета корицы, волосы всклокочены.
– Что случилось? Мистер Кайн не может заснуть.
Деккер прервал его жестом. Рация ожила, и сочный голос Вааки произнес:
– Командир, есть видимость. Вижу профессора и рядом с ним тело, лежащее на земле. Прием.
– Чем занят профессор, Гнездо-один?
– Стоит на коленях, склонившись над телом. Прием.
– Принято, Гнездо-один. Оставайтесь на месте и держите нас в курсе. Гнездо два и три, усильте бдительность. Я хочу знать, даже если мышь пёрнет.
Деккер завершил связь и начал раздавать приказы. За короткое время, пока длился его разговор с Ваакой, на ногах оказался уже весь лагерь. Томми Айхберг включил мощные галогенные прожектора, которые отбрасывали гигантские тени на стены каньона.