Ириен прекрасно помнил Деллина. В недавнем прошлом их пути уже пересекались, но тогда Деллин вел себя гораздо приличнее.

– Выходи на улицу, остроухий, если не трус. Разговор пойдет серьезный. Тебя господин Деллин самолично дожидается.

– Ты гля, как быстро у них сработали, – пробурчал Пард, привставая со своего места с четким намерением присоединиться к «собеседованию».

– Сядь и ешь! – приказал Альс. – Ничего он мне не сделает.

Эльф высокомерно окинул троицу взглядом ледяных глаз, заставив здоровяка с кистенем попятиться и уступить дорогу.

Если бы кому-то несведущему показать на Деллина и сказать, что этот моложавый невысокий мужчина с благообразным, но невыразительным блеклым лицом и есть тот самый зловещий мастер убийц, именем которого пугают не только непослушных детишек, но и взрослых серьезных дядек, то никто бы сроду не поверил. Одевался Деллин скромно, со вкусом и очень дорого. Свой расшитый золотой нитью полукафтан он прятал под неприметным широким плащом, да так умело, что незамеченным оставался и короткий меч, и маленький самострел. Для подстраховки, так сказать.

– Доброе утро, Альс, – тихо сказал мастер убийц, когда Ириен вышел из «Цветка Шаэ» во внутренний двор. – Не возражаешь, если я нарушу твои планы?

Эльф не стал садиться рядом на лавку и тем самым заставил Деллина смотреть на него снизу вверх. Маленькая приятная мелочь.

– Не стоит извиняться. Тебе же все равно не стыдно, – ехидно ухмыльнулся Альс.

– Я не шутить пришел. Мое время дорого. Нам с тобой делить нечего, эльф. Я хочу знать, зачем ты вернулся в мой город? – резко заявил Деллин.

Мастер убийц едва сдерживал злобу. Плотно сжатые губы да желваки на скулах выдавали его истинные чувства.

– Знаешь, Деллин, я ведь тоже умею резко задавать вопросы, метать глазами молнии и цедить слова сквозь зубы. И гораздо лучше, чем это выходит у тебя. Даже не подозревал, что должен испрашивать твоего разрешения на въезд в Ритагон. Но ты прав в одном – нам делить не чего, и раньше, и теперь. Поэтому я скажу тебе, какие демоны пригнали меня в этот город. Я ищу женщину по имени Джасс, а уж зачем я это делаю, не твоего ума дело.

Деллин молча разглядывал Ириена, словно пытаясь прочесть его мысли и определить, правду говорит собеседник или нет. Светло-голубые блеклые глаза мастера должны были повергать оппонента в ужас. Наверное, с кем-то другим так оно и было, но на эльфа такие тонкости впечатления не производили.

– Х-хорошо, я принял твои пояснения, – сказал тихо и спокойно Деллин. – Больше мои люди тебя не потревожат. Но мне хотелось бы надеяться, что потом ты вернешься туда, откуда пришел.

И он пристально и с умыслом воззрился на эльфа. Тот поднял удивленно брови, но ничего не сказал. Всего три года назад Ириен не удержался бы от возможности поторговаться с Деллином.

– Молчание в знак согласия, это разумно, Альс. Я даже помогу, чем смогу, если пожелаешь.

– О да, ты поможешь, – сарказму эльфа не было предела. – Мне Джасс нужна живой и здоровой, а это как бы так сказать… не совсем твой профиль. Но за предложение спасибо. Спасибо – нет, разумеется.

– Как знаешь, Альс, как знаешь, – пробурчал Деллин.

– Кстати, хочешь совет? Почти по-дружески.

– Какой?

– Скоро в Ритагоне станет горячо и неуютно. Но ты не вмешивайся.

– Это еще почему?

– Попадешь под горячую руку Оллаверну, мастер, – многозначительно молвил эльф.

В ответ Деллин промолчал. Мастером убийц никогда не станет человек с плохим слухом, глупый и недальновидный, и даже если приключится вдруг такой казус, то долго на свете такой мастер не заживется. Судя по тому, с каким пониманием кивнул Деллин, покидая постоялый двор, мастером он стал по праву и собирался жить долго.

– Видишь, Джажа, я нынче опасный постоялец, – устало заявил Ириен по возвращении.

Есть ему больше не хотелось совсем. В голове по-прежнему стоял тихий, но навязчивый звон. Обычное дело после ранения отравленной стрелой. И кто-то из сородичей просто обязан был держать ответ перед Альсом за эту стрелу.

Джажа, как и договаривались, на совесть укрепил крышу, чтобы не протекала, и поменял двери со ставнями. Но внутри дом совершенно не изменился. Только пыли стало больше.