Когда он проходил через гостиную, Рехми-ра и Амену встали и последовали за ним.

— Что это, Тьесу? — пробормотал Амену.

— Я послал выяснить. — Тот кивнул в сторону внутреннего двора. — А что вы думаете об этом?

— Процессия? — после минутной паузы рискнул предположить Амену.

— Слишком уж короткая: всего четыре кресла-носилок, — с сомнением хмыкнул Рехми-ра.

— И слишком странная, — подхватил Тот, — процессия, которую собирают втайне, за закрытыми воротами, процессия, которой руководит жрец некрополя и которой придётся идти в темноте.

— В темноте?

Тот указал на длинные связки щепы.

— Факелы! — воскликнул Рехми-ра. Он вгляделся получше, перегнувшись через перила. — А зачем лежачие носилки?

— Вот именно! И почему на них ничего нет? — Тот пытался преодолеть всё усиливавшийся страх. — Их где-то загрузят и куда-то понесут.

— Но куда?

— Не знаю! Куда идёт та дорога?

Три пары глаз уставились на засыпанную мелким гравием дорогу, по которой бежал слуга Тота. Она шла мимо внутреннего дворика, где стояли носилки, к северным воротам в стенах дворца, и переходила в улицу, которая разрезала богатую часть западных Фив, задевала край Города Мёртвых и углублялась в пустыню, за которой вздымались западные скалы. Тот вздрогнул и зашагал взад-вперёд по балкону. Неужели она собралась идти ночью в бесплодную долину, расположенную позади скал?

— Это может не иметь никакого отношения к вам, Тьесу, — нарушил молчание Амену.

— Всё, что она делает, имеет ко мне отношение! — Тот опять оперся на перила.

Невдалеке слуга стучал в ворота внутреннего двора.

— Скоро выясним, — добавил он.

— Раз всё делается в такой тайне, они могут и не ответить этому парню, — возразил Рехми-ра.

— Они ответят! — усмехнулся Тот. — Среди них есть жрец, и я послал ему взятку.

— Взятку? — отозвался Рехми-ра. — Что-то из ваших вещей? Вы думаете, они не узнают её?

— А ты как думаешь?

— Тогда они будут знать, кто на самом деле задаёт вопрос!

Тот посмотрел на их встревоженные лица.

— Понимаю, — сказал он, — вы думаете, что царь не должен так себя вести, что мне следует быть выше таких действий, что я не должен опускаться даже до того, чтобы выяснять, какое ещё зло она затевает против меня. Я угадал?

— Тьесу, мы просто думаем, что это может не касаться вас, — сказал Амену. — Несколько носилок во дворе... несомненно, она хочет пожертвовать какие-то сокровища своему храму и сделать это ночью, тайно. Это, пожалуй, логично.

— И жрец, прислуживающий мёртвым, будет показывать путь! И сокровища понесут в храм, в котором пока что есть только пол из грубого камня и наполовину возведённые стены!

— Ну хорошо, тогда всё это понесут к какой-нибудь гробнице! В любом случае...

— Ладно, Рехми-ра, — сказал Тот устало, — что сделано, то сделано.

Он повернулся к друзьям спиной, вошёл в спальню, посмотрел на игрушечную галеру и, не в силах оставаться на месте, прошёл в гостиную. «Кому я сегодня скажу? Гибнет вчера, гибнет...»

Он продолжал беспокойно метаться по комнате, пытаясь выкинуть из головы неотвязные стихи и овладевший им страх, когда в дверь постучали. Вошедший слуга даже не пытался изобразить почтение и смотрел прямо ему в лицо. Тот стиснул зубы; он медленно пошёл навстречу слуге и глядел ему в глаза до тех пор, пока он не склонил голову.

— Ну? — произнёс Тот.

— Это перезахоронение, господин.

— Что?

— Перезахоронение. — Слуга продолжал нагло смотреть прямо на Тота. — По приказу Его Величества Ма-ке-Ра тело её отца Тутмоса Первого, да будет он радостен три тысячи лет, завтра перед рассветом будет доставлено в новую гробницу, которую Её Величество построило для него.

— Новую гробницу... — тупо повторил Тот. — А что случилось со старой?

Слуга заколебался было, но наконец сказал:

— Там лежит Немощный.

Наконец всё стало понятно. Торжествующая рука наносила по его лицу последний удар, вот что это было.

Тот стоял молча, ощущая, как всё в нём ломалось, обрушивалось подобно гнилому дому. Вдруг мощным ударом в нахальный рот он сбил слугу с ног.

— Тьесу! Ради нежного имени Мут... — хором воскликнули его друзья, стоявшие в двери спальни. Тот не глядя улыбнулся им.

— А что? Разве это не поступок царя? Парень оказался настолько нагл, что принёс плохие новости. Вы сами говорили, что я должен, пока жив, вести себя по-царски. Боги, как я хочу умереть. Как я хочу умереть...

Протиснувшись мимо них, он вышел на балкон и, спотыкаясь, побрёл вниз по наружной лестнице. «Боги, неужели она никогда не удовлетворится? — думал он. — Она захватила мою корону, мою армию, опозорила меня перед всем миром. Она превратила меня в лиллу. Во имя Амона, что ей ещё нужно? Доказать, что меня никогда не было на свете? Что даже моего отца никогда не было на свете?.. Да, именно это ей и нужно...»