Эта плотная масса росла и менялась прямо на глазах, будто была живым организмом.

– Бежим! – крикнул я и схватил Эли.

Она сжала пальцы на руке Касса.

Но прежде чем мы успели спрыгнуть с платформы, эта неизвестная масса рухнула на нас.

Меня задело лишь по левому плечу. Зал содрогнулся от громкого хлюпающего удара.

Падение такой огромной массы вызвало мощную волну теплого воздуха, которая ударила мне в спину. Я буквально слетел с платформы, едва успев сжаться в комок, чтобы хоть немного смягчить удар.

Пол встретил меня очень жестко. Но главное – я тут же по нему заскользил.

Я оказался весь покрыт чем-то вязким и зернистым. На ощупь это вещество было будто гранулированным, но при этом податливым и скользким. И оно жутко воняло. Я ударился о стену, но почти этого не почувствовал. Глаза, нос, рот – все горело. Будто кто-то плеснул мне в лицо нашатырным спиртом.

Сняв с плеч рюкзак, я судорожно стал шарить внутри в поисках бутылки с водой. Дрожащими руками я кое-как ее откупорил и плеснул воду прямо на лицо. Я попытался проморгаться, но глаза будто обдало кислотой. Новый судорожный плеск.

Справа от меня на полу корчилась Эли, оттирая лицо и взвизгивая от боли:

– Ай! Ай! Ай! О нет, я узнаю этот запах! Это гуано летучих мышей, Джек! Накопленное, наверное, за пять тысяч лет!

– Посмотри сюда! – крикнул я и пополз к ней, оскальзываясь на черной массе, облепившей весь пол.

Когда она повернулась в мою сторону, побрызгал на глаза водой. По ее щекам протянулись тонкие черные полосы.

– Хватит… Береги остатки… Я уже могу видеть, – отплевываясь, пробормотала она.

– Где Касс? – спросил я.

Я пытался высмотреть его в зловонной куче, выросшей в центре зала, когда увидел на стенах оранжевые отсветы. Краем глаза я заметил, что правая часть гобелена ярко освещена.

– Джек, я вижу! – повторила Эли, протирая глаза.

– Я слышал, – откликнулся я. – Это здорово. Теперь давай найдем…

– Но я не должна видеть! – Она меня не дослушала. – Откуда здесь взяться свету? Гуано должно было все залепить!

И в этот миг я заметил языки пламени. Они лизали заднюю часть черной горы, с каждой секундой разгораясь и распространяясь все дальше, вот они уже достигли противоположной стены. С громким гулом и треском они перекинулись на гобелен.

– Оно горит! – вскрикнул я.

– Это сухое гуано, Джек, естественно, что оно горит! – воскликнула Эли.

Касс!

В зале становилось все светлее, и в какой-то момент я заметил легкое движение. Рука! Из черной массы показалась рука.

Я бросился к ней.

Пламя уже перебралось через вершину горы из гуано, с каждой секундой оно набирало силу. Эли стала откапывать Касса, сметая придавившие его килограммы зловонной кучи. Я потянул его за руку. Сначала показались его плечи. Потом лицо. Он едва дышал.

Пламя начало свой спуск по склону, подбираясь к Кассу. Я схватил его за плечи и дернул так сильно, как только мог.

Эли тоже потянула его за руку, но плотная масса не желала отпускать. А меж тем первые искры уже трещали вокруг нас.

– Тяни! – заорал я.

Я уперся каблуками в камень и резко откинулся на спину. Лицо Эли пылало от напряжения.

Как камень из пращи, Касс вылетел из черного плена. Потеряв равновесие, я упал на спину. Зловонная гора сдвинулась и обрушилась в том месте, где секунду назад был Касс. В воздухе пронесся огненный шар.

И упал прямо на Касса. Его измазанная в гуано футболка тут же вспыхнула.

– Он горит! – вскрикнула Эли.

Я схватил свой так и не успевший просохнуть рюкзак и попытался сбить пламя. Эли достала свою бутылку с водой и вылила на Касса. Наконец я просто прыгнул на него, зажав между собой и рюкзаком.

Я чувствовал поднимающийся от него жар, но оставался на месте и, лишь уверившись, что пламя погасло, позволил себе откатиться в сторону.

– Он жив? – спросила Эли.

Его грудь была неподвижна. Руки и ноги не шевелились. Я упал рядом на колени и похлопал его по щекам. Нам в школе преподавали основы первой медицинской помощи. И теперь я пытался припомнить из них хоть что-то – непрямой массаж сердца. Я стал давить Кассу на грудь, отсчитывая паузы в три секунды. Его кожа покраснела и кое-где съежилась словно тонкая бумага.

– Гха-кха! – На лицо Касса вернулись краски, и он выкашлял целый ком гуано. Его начала бить судорога, он не переставая отплевывался и кашлял. Я силой усадил его и полил ему воду на лицо.

Он заорал будто раненый зверь. Я едва мог узнать его голос.

– Скорее, нужно вытащить его отсюда! – крикнул я. – Ну же!

Я закинул одну руку Касса себе на плечо, Эли поспешила присоединиться с другой стороны, и так мы потащили его прочь от охваченного пламенем гуано. В неровном свете огня мы смогли разглядеть два прохода – один поближе, ведущий налево, и другой чуть впереди, направо.