Юноша с первого взгляда понял, что Бривибас – из тех кауниан, кто привык сразу думать худшее о своих соседях.

– Я не приставал к ней, – проговорил он на лучшем своем каунианском.

Лучшего оказалось недостаточно – Бривибас поправил его произношение. Ванаи оскорбленно глянула на деда.

– Он вовсе не приставал ко мне, – воскликнула она для вящего впечатления по-фортвежски. – Он хорошо отзывался о нашем народе.

Старик окинул взглядом Эалстана, потом за компанию – внучку.

– Могу представить, почему, – отрезал он. – Пойдем. Пора возвращаться.

– Иду, – покорно отозвалась Ванаи и обернулась: – До свидания, Эалстан! Беседа наша была приятна, а обмен – выгоден.

– И я так подумал, – ответил юноша по-кауниански. – Рад был с тобой познакомиться. И с вами, сударь, – добавил он ради Бривибаса.

Последнее было ложью, но, как выражался отец, ложью пользительной: она оттеняла грубость старика. Ванаи обязательно заметит. Даже Бривибас может устыдиться.

Однако не устыдился. Старик зашагал на запад, в сторону Ойнгестуна. Ванаи последовала за ним. Эалстан смотрел ей вслед, покуда девушка не скрылась среди деревьев, а потом сам двинулся домой.

Он усмехнулся. День прошел куда веселей, чем могло бы случиться, если бы они с Сидроком собирали грибы вместе.

– Это уже похоже на дело! – повторял Талсу всем, кто готов был слушать, когда передовые части елгаванской армии прорвались сквозь восточные предгорья хребта Братяну. Солдату казалось, что очень скоро он и его товарищи преодолеют гряду холмов и вырвутся на равнины южной Альгарве. Если все пойдет по плану, скоро они засыплют ядрами Трикарико.

Жаль только, что фортвежцы не дали отпора рыжикам. Тогда их войско соединилось бы с армией, в которой воевал Талсу, и вместе они рассекли бы Альгарве напополам. Таков был план – или надежда – когда Елгава вступила в войну. Теперь королю Доналиту и его союзником придется довольствоваться меньшим.

Смилшу ткнул товарища локтем под ребра:

– Что именно на дело-то похоже? Что у нас теперь командир с головой на плечах или что мы движемся вперед, вместо того чтобы топтаться на месте?

– А тебе не кажется, что тут есть связь? – огрызнулся Талсу.

– Меня не спрашивай, – ответил его приятель. – Вон Варту стоит – у него и выясни.

– Ну я же еще с вами, – отозвался Варту, криво усмехнушись.

После безвременной и унизительной кончины полковника Дзирнаву его лакей мог бы вернуться в хозяйское поместье, чтобы прислуживать наследнику графа. Однако он предпочел остаться в полку простым солдатом. Что это может сказать о манерах молодого графа, Талсу предпочитал не думать: просто позор, что сын Дзирнаву пошел в своего родителя.

– А вот, кстати, одна из причин, почему я еще с вами, – продолжал бывший лакей, мотнув подбородком.

– Давайте, ребята, пошевеливайтесь! – весело вскричал полковник Адому.

Титуловался он маркизом, но к высокому званию своему относился менее серьезно, чем большинство елгаванских дворян. Полковнику едва стукнуло сорок, и он не просто держался в одном строю с рядовыми, но еще и подгонял их.

– Вперед, вперед, и рассыпайтесь! Еще не хватало, чтобы клятые рыжики накрыли нас одним залпом!

Даже наступая в рассыпном строю, Талсу нервно оглядывался. Альгарвейцы отступали по сжатым полям, и на стерне едва мог укрыться пластун. Штатские бежали вместе с отошедшими войсками и скот забрали с собой. Над полем стояла зловещая тишина – только хрустели под башмаками сухая трава да жнивье, да ветерок порой ерошил листву.

Полковник Адому указал на грушевый сад в полумиле впереди.

– Вон там они нас поджидать станут, дети ста отцов. Надо будет отыскать способ во фланг им зайти – напрямую переть нам слишком дорого станет.

Талсу поковырял пальцем в ухе: не послышалось ли ему? Дзирнаву бросил бы своих солдат в лобовую атаку на рыжиков и не подумал бы о расплате, тем более что платить не ему. Впрочем, теперь он поплатился сам.

Роту, в которой служил Талсу, полковник Адому отослал на правый фланг – искать дорогу вокруг грушевого сада.

– Давай, прибавь ходу, – обратился Талсу к русившему рядом приятелю. – Чем быстрей мы движемся, тем трудней им целиться.

– Да с такого расстояния в нас попасть непросто, – ответил Смилшу. – За две-три версты человека подпалить обычным пехотным жезлом можно, только если повезет. А спалить насмерть – если очень повезет.