Барбара Гэллоуэй утверждала, что для Сэма смыслом жизни была семья. Убийца, скорее всего, именно на ней и сконцентрировался. Он в деталях проговаривал, что сделает с Барбарой и детьми. Обещал, что изувечит их и будет издеваться до последнего, хотя на самом деле ничего подобного делать не собирался. После убийства Сэма это было бы слишком рискованно, потому что полиция какое-то время не будет выпускать семью из поля зрения. И я знал, что убийство женщин и детей не являлось характерной чертой этого убийцы.

Но Сэм-то этого не знал. Он умер в уверенности, что убийца охотится за его близкими, а он никак не может им помочь. А этот психопат много времени посвятил тому, чтобы расписать свои планы в самых мельчайших подробностях. Он описал, как огонь, слой за слоем, разрушает человеческое тело, съедает его кусочек за кусочком. Как запредельная температура высушивает эпидермис, внешний слой кожи, а потом он загорается, вызывая ожоги первой степени. Далее приходит черед дермиса. И опять – сначала его высушивает жар, а потом сжигает огонь. Это ожог второй степени.

В дермисе больше всего нервных окончаний. Когда с этим слоем было покончено, Сэм уже не чувствовал боли. Ожоги третьей степени означали проникновение вглубь дермиса. Ожоги четвертой степени затрагивали мышцы и кости.

Это адская смерть.

Неудивительно, что Сэм бился и пытался вырваться до последнего. Я сел на пол спиной к стене и смотрел на обугленные останки. Три жертвы – Сэм Гэллоуэй, бездомный и Дэн Чоут. Теперь у убийцы был официальный статус серийного.

Я выключил фонарь и погрузился во тьму. И в вонь. Представил, как в темноте танцует огонь оранжевым, желтым и красным пламенем. Представил, как огонь съедает меня изнутри. Как мухи жужжат вокруг трупов в соседней комнате. Но громче всего в моей голове звучали безумные крики Сэма Гэллоуэя.

Полиция прибыла через пятнадцать минут. Тяжелые шаги гремели по бетонному полу и эхом отскакивали от стен, создавая впечатление, что идет целая армия. Повсюду прыгали лучи фонарей, как пучки лазеров при поиске вражеского самолета.

Шеперд вошел в комнату первым, следом за ним – Баркер, Ромеро и Тэйлор. Почти через двадцать четыре часа после моего прибытия в Игл-Крик иерархия не изменилась. Все четверо застыли, увидев останки Сэма. На них были белые комбинезоны, латексные перчатки и бахилы, необходимые для того, чтобы судмедэксперты могли отличить их от отпечатков всех остальных, кто побывал здесь.

Они не двигались с места очень долго – просто стояли и смотрели как заколдованные. Баркер адресовал очередной призыв к Иисусу. Он прикрывал рукой рот и водил головой из стороны в сторону, не веря своим глазам.

Я встал и включил фонарь, от чего все подпрыгнули от неожиданности. У Шеперда чуть не случился сердечный приступ, а Баркер, казалось, был готов выплюнуть весь свой завтрак.

– Господи, Уинтер! – вырвалось у Шеперда, уставившегося на меня из-под очков. Он сделал глубокий вдох и взял себя в руки. – Вас здесь быть не должно.

– А где я должен быть?

– Вы знаете, что я имею в виду. Это место преступления, черт возьми. Мы должны следовать протоколу, который не просто так принят. Нельзя вот так вот прогуливаться по месту преступления. Так можно все улики разрушить!

– Я сдам отпечатки пальцев и оттиск подошвы, чтобы меня можно было убрать из расследования. Ущерба не будет.

– Не в этом дело. Вы должны были подождать.

– Идите за мной. Я должен вам кое-то показать.

Мы вышли в ремонтный цех. Шеперд был очень зол, и я его понимал. Все, что он сказал, было истинной правдой. Я должен был подождать. Но никогда у меня не получалось придерживаться этого правила. Я присел у трупа Дэна Чоута и указал на записку в его кармане.

– Взгляните на это.

Шеперд присел рядом и с помощью пинцета вынул записку. Он так же аккуратно, как и я чуть ранее, развернул записку и прочитал ее. Баркер, Ромеро и Тэйлор обступили его, чтобы увидеть надпись. Тэйлор посмотрел на меня, в его глазах горело с десяток вопросов, но он держал язык за зубами. Судя по выпученным глазам и резким вдохам, все трое пришли к единому выводу. Ничего удивительного. История складывалась достаточно убедительная.

– Вы до нее дотрагивались?

– Держал за самый краешек.

Шеперд бросил на меня испепеляющий взгляд. Его рот сжался в одну тонкую линию, и каждая мышца на лице напряглась. Было похоже на то, что он борется с желанием вышвырнуть меня вон.

– Черт возьми, Уинтер, что еще вы трогали?

– Ничего, только записку.

– Я не верю, – сказал Баркер. – Невозможно, чтобы Чоут убил Гэллоуэя. Это просто нереально.

– Почему? Потому что он был скромным, вежливым и дружелюбным? Вы забываете, что серийные убийцы мастерски маскируются и сливаются с окружением. Кроме того, Чоут подходит под описание. Белый мужчина с высшим образованием.