Я занял место рядом с Эндо-саном в саду перед главным входом в резиденцию. День обещал быть ясным, и утренний свет забавлялся с бусинами росы на газоне, давая им на миг сверкнуть, прежде чем превратить в пар.

От прежнего штата резидент-советника осталось всего несколько человек. Его семья уехала из Пенанга с первой волной эвакуации.

– Вашему отцу будет за вас стыдно, – сказал он, увидев меня рядом с японцами.

– Ему стыдно за меня не больше, чем за трусость британской армии, которая оставила остров без защиты.

Солдаты остановились перед Хироси, и командовавший ими офицер поклонился ему. Хироси повернулся лицом к нам и стал зачитывать документ, подписанный генералом Томоюки Ямаситой, японским главнокомандующим в Азии.

Я переводил всю церемонию, не обращая внимания на гневные взгляды резидент-советника и его подчиненных. С того дня я стал известен как «прихвостень», так местные называли коллаборационистов. В моем присутствии не было особой необходимости, потому что Хироси, Эндо-сан и командующий офицер хорошо говорили по-английски; это был рассчитанный ход со стороны японцев, чтобы представить меня англичанам в новой роли. Военный фотограф попросил нас позировать и сфотографировал для газеты.

Мы стояли на газоне, наблюдая, как без дальнейших церемоний спускали флаг Соединенного Королевства и темно-синий флаг Стрейтс-Сеттлментс. Флаг Японии – капля крови на белоснежном фоне – медленно взмыл к небу под Кимигаё [76] в исполнении военного оркестра. Я не подпевал, несмотря на то что Эндо-сан давным-давно дал мне слова. Под моим безучастным взглядом резидент-советника и его сотрудников увели в лагерь военнопленных. Я так и не узнал, что с ними потом стало.

Японцы немедленно начали расправляться с рыскавшими по Джорджтауну мародерами. Их выявляли с помощью информаторов, арестовывали и обезглавливали. Отрубленные головы насаживали на шесты, расставленные вдоль улиц. Очень многие казненные были невиновны, но на них указывали те, кто хотел свести с ними счеты. Наша кухарка, Ацзинь, оставшаяся с нами, вернулась с рынка, и я слышал, как она пугала остальных на кухне:

– Цзипунакуи поймали двух парней, которые обворовывали магазин мотоциклов, и отрубили им головы на площади перед полицейским управлением. Сами можете посмотреть. Головы так и остались на шестах.

Ее слушатели застонали от ужаса, но Ацзинь еще не закончила:

– А крови-то было, словно от свиней, что режут на рынке в Пулау-Тикусе! Говорю вам, эти цзипунакуи – настоящие звери!

Она увидела, что я подслушиваю у двери, и, торопливо подхватив корзину, вышла во двор.

Был установлен комендантский час, и нарушителей расстреливали на месте. Продукты и промтовары выдавались по карточкам, а фирмы и торговые компании были переданы под управление военного командования, хотя некоторым, в том числе «Хаттон и сыновья», разрешили остаться под управлением владельцев. К ярости отца, всю продукцию следовало отправлять в Японию на военные нужды.

От Эдварда или Макаллистера не поступало никаких известий.

– Надеюсь, с ними все в порядке, – сказал отец по пути на встречу, организованную Эндо-саном. Туда были приглашены владельцы предприятий и управляющие, которые не сбежали в Сингапур. – Ты понимаешь, что теперь работаешь на второго по могуществу человека на Пенанге? И, возможно, пятого во всей Малайе? Полагаю, нанять тебя обратно на прежнее жалованье у меня не получится?

Я попытался оценить его слабую попытку пошутить и улыбнулся, надеясь, что отец понял, в чем был смысл моего решения.

– Прости меня. Мне нужно было сначала обсудить это с тобой.

– Что сделано, то сделано. Ты бы все равно пошел работать на них, – сказал он, и краткий миг юмора и теплоты, возникших было между нами, исчез, смытый горечью в его голосе.

Нас проводили в переговорную, где когда-то резидент-советник решал дела управления островом. Солдаты таскали мебель с коробками – в здание переезжала администрация японского консульства. Нас приветствовал Генри Кросс, глава «Эмпайр-трейдинг». Несмотря на обстоятельства, он был так же хорошо одет, как обычно, и благодаря росту и ширине плеч казался самым значительным из собравшихся, пока не вошел Эндо-сан.

Я занял место рядом с ним и оглядел сидевших за столом. Многие лица были мне знакомы: управляющие компаниями, банкиры, владельцы фабрик, крупные предприниматели – все они некогда бывали в Истане на приемах, и меня, в свою очередь, приглашали в их дома. Я слегка кивнул Таукею Ийпу, собрался с духом и перевел взгляд прямо перед собой.

– Японское правительство назначило меня оказывать им содействие в переходном периоде, переводить и помогать всем нам в межкультурных вопросах, – начал я. Раздался предсказуемый возмущенный шепот, но я не стал обращать на него внимания. – Рядом со мной сидит господин Хаято Эндо, или, как он предпочитает, Эндо-сан. Он – заместитель губернатора. Господин Сигэру Хироси, новый губернатор Пенанга, передает вам свои извинения, так как ему пришлось отбыть в Куала-Лумпур, который, как вы, возможно, еще не знаете, вчера капитулировал.