— Герой? Разве инвалиды — герои?

— Инвалиды нет. А вот ты — герой.

— Почему?

— Потому что через тебя говорит сама жизнь.

— Через меня?

— Через тебя.

— То, что говорит через меня, это такое дерьмо.

— Нет, это волнует! — В голосе Яноша слышится удовлетворение. — Жизнь — волнительная штука! Все время находится что-то новенькое.

— А разве всегда хочется новенького?

— Конечно хочется. Иначе ведь скучно. Человек все время ищет, как сказал Феликс, путеводную нить. Надо все время искать путеводную нить. Молодость — это на самом деле великий поиск путеводной нити. Пойдем, Бенни! Давай искать путеводную нить! Лучше всего в мюнхенском поезде.

И с этими словами он тащит меня в здание вокзала.

Мы оказываемся в большом зале. В центре зала — билетные кассы и справочное. Наверху большие синие буквы. Для ориентации. Из громкоговорителя доносится отчаянное: «Номер 27д, подойдите, пожалуйста, к окошку А!»

Мы с Яношем поднимаем головы и смеемся. Интересно, кто он такой, этот таинственный 27д? На стенах множество рекламных плакатов. Рекламируют в основном ежедневные газеты. Ищу газету своего дяди. Вот и она. Под самым потолком, крайняя справа. Яркая сияющая надпись. Вдалеке видны платформы. Наш поезд отходит со второй. Его уже объявили: «Интерсити на Карлсруэ. Остановки в Мюнхене, Пасинге, Штутгарте. Отправление по расписанию в 20 часов 45 минут».

Смотрю на часы: 20.32. У нас еще есть время. Янош бежит к сигаретному лотку в самом конце зала.

Это даже не лоток, а целый киоск. Из него выглядывает маленький бледный человечек. Сверху прикреплена неоновая вывеска в форме сигареты. Надпись гласит: Monsieur de Tabac.

— Что тебе надо? — спрашиваю я Яноша, когда тот устремляется к крошечному окошечку.

— Две сигары.

— Две сигары? Для чего?

— Чтобы покурить. Для нас.

— Для нас? — повторяю я. — Зачем?

— Ну, мы же мужчины. А мужчины курят. Ты еще ни разу не видел «День независимости»?

— Видел. Но они же спасли мир от инопланетян. А мы пока еще таких подвигов не совершили, или я чего-то не понимаю?

— Не совершили. Но мы сделали кое-что похожее.

— Что именно, если, конечно, можно спросить?

— Мы вырвались из интерната. А для нас это было, по крайней мере, не легче, чем спасти Землю от инопланетян. В жизни все относительно.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно. И кроме того, свои сигары мы заслужили. Кончаем базар.

С этими словами он подходит к маленькому бледному человечку у витрины.

— Парни! Может хоть кто-нибудь из вас сказать мне, почему я увязался за вами? — спрашивает толстый Феликс, когда мы стоим на платформе. Уже 20.42. Скоро должен появиться поезд.

— Наверное, потому что мы друзья, — объясняет Янош.

— Друзья? — хрипит толстый Феликс. — Ладно, но что это такое — дружба?

Янош думает.

— Мне кажется, что дружба — это то, что сидит у человека внутри, — выдает он наконец, — ее не видно. Но она все равно есть.

— Да, она все равно есть, — встревает тонкий Феликс, — так же, как, например, день.

— День? — переспрашивает толстый Феликс. — Если уж дружба похожа на день, то что же тогда, дьявол вас возьми, Солнце?

— Да мы, — объясняет тонкий Феликс. — Солнце — это мы.

— Мы Солнце, — это уже Янош, — а что вертится вокруг нас?

— Дружба, — отвечает тонкий Феликс. — Кто как, а я в это верю.

— А кто же отбрасывает свет? Неужели я? — спрашивает Янош.

— Мы все отбрасываем свет. Мы все вместе в пределах нашей дружбы отбрасываем свет.

— До меня все как-то не допрет, — говорит Флориан, которого все называют девчонкой, — а кто-нибудь наш свет видит?

— Мы видим, — говорит Шарик, — и этого достаточно.

— А больше никто?

— Все зависит от того, насколько велика дружба. Иногда и другие видят. Но сначала мы должны увидеть сами. Потому что увидеть можно только то, что освещено. Вот вам и правильный ответ: дружба — это освещение.

— Вся эта тягомотина вокруг освещено или не освещено — это же полный отстой, — говорит Янош. — Наша дружба просто крези. Она-то и привела нас сюда.

— Одна только дружба? — спрашивает Флориан.

— Ну, может быть, еще жареная свинина Шарика. Но в основном, я думаю, именно дружба. Ведь что-то же это было. Может быть, кто-то хочет стать кровными братьями? У меня в кармане есть такая забавная кнопка. Ее вполне достаточно.

— Ну, не знаю, — отвечает толстый Феликс, — мы же не в гостях у Робин Гуда. Да и вообще, сегодня вечером мы уже совершили достаточно безумных поступков. Хватит.

— Но безумных поступков никогда не бывает достаточно, — возражает Янош, — жизнью следует упиваться.