Ну, надо же, так встрять! И что мне теперь со всем этим делать? Я-то уже втрескалась в этого парня по уши, и каким-то там суровым взглядом и игрой в молчалку ему эту ситуацию не изменить. Сердито насупившись, я прибавила звук в проигрывателе в попытке возвести между нами еще и звуковой барьер, если уж ему так хочется устанавливать границы. Как назло радиостанция в этот момент транслировала слезливую любовную балладу, что не очень способствовало достижению поставленной цели. Сердито хмыкнув, я уставилась в окно – в конце концов, обижаться может не только он!

Правда, уже очень скоро мне довелось испытать совсем другие эмоции: удивление, граничащее с недоумением, а также растерянность, на грани потерянности.

По дороге к дому Татарского нам попадались самые разные постройки – большие и очень большие, великолепные и еще великолепнее, но увиденное в пункте прибытия трудно описать словами. В какой-то момент у меня даже возникла шальная мысль, что Креольский решил сыграть шутку и зачем-то притащил меня на съемочную площадку какого-то исторического фильма. Ну, трудно мне представить, что кто-то всерьез захочет возвести подобное «дворянское гнездо» для собственного проживания. Огромный забор, украшенный витиеватой лепниной, скрывал усыпанную гравием дорожку, ведущую к небывалому по своим размерам особняку с колоннами и фронтонами. Белоснежные статуи, игривые фонтаны, кованые скамейки – в последний раз я видела нечто подобное еще в школе, когда нас всем классом возили на экскурсию в летнюю резиденцию царей в Питере. Допускаю, что монарший дом был все же богаче, но зато этот однозначно произвел на меня куда большее впечатление, ведь в нем жили люди! Реальные люди из крови и плоти, наши с вами современники. Те самые, с которыми нам сейчас предстояло разговаривать. А как прикажите это делать, если я даже не могу представить, что в голове у человека, возводящего подобные архитектурные шедевры? Уверена, где-то тут наверняка есть конюшня и псарня с русскими борзыми.

Хорошо хоть Креольский – тертый калач. Его каким-то там видом дома не «прошибешь». Криво усмехнувшись, он буркнул что-то про жизнь «слуг народа». Если он и удивился, увидев на пороге ожидавшего нас дворецкого (хотя дворецкие ж, вроде, в Англии, у нас лакеи), то виду не подал. А вот я своими эмоциями владела куда хуже, поэтому, как ни старалась соскрести с пола упавшую туда челюсть, так и не смогла этого сделать. Дворецкий (лакей?), по всей видимости, привык к подобной реакции окружающих, а может просто профессия заморозила все его мимические мышцы, так как не обратил на мои блюдцевидные глаза никакого внимания, даже несмотря на то, что они смотрели на него, не отрываясь (я, как ни старалась, не могла отвести взор от «чуда во фраке»).

– Владимир Степанович вас ожидают, – произнес он и, к моему удивлению, не щелкнул каблуками. А ведь мог бы «добить» меня окончательно.

Пройдя через распахнутую привратником (наконец-то я подобрала нужное слово) дверь, мы оказались в огромном холле, оформленном, как это ни странно, во вполне современном стиле. Чему я очень удивилась, так как ожидала увидеть позолоту, шелка, зеркала в пол, обрамленные витиеватыми рамами, а также галерею картин с изображением дам в кринолинах и кавалеров в напудренных париках – предков хозяина усадьбы. Ан, нет – внутри помещение выглядело вполне себе современно, и даже на мой совершенно непрофессиональный взгляд, со вкусом. Надо же, умеет ведь, когда хочет.

Правда, долго предаваться размышлениям о дизайнерских талантах владельца дома мне не пришлось, так как вскоре мое внимание переключилось на его собственную персону. Он, как и полагается людям его уровня, не встречал нас у входа, но и не утомил ожиданием – очень скоро спустившись по витиеватой лестнице. Мужчины обменялись рукопожатиями, я ограничилась ослепительной (по крайней мере, очень на это надеюсь) улыбкой и коротким кивком головы.

Татарский предложил нам сесть на один из диванов, а сам удобно расположился на другом, стоящем напротив.

– Чай, кофе или что покрепче? – депутат оказался гостеприимным хозяином.

– Нет, спасибо, – ответил за нас обоих Креольский, что мне не очень понравилось, но перечить я, разумеется, не стала. Видимо, Олег решил сразу взять «быка за рога», так как тут же перешел к делу:

– Владимир Степанович, – вальяжно откинувшись на спинку дивана, начал он, – я прекрасно осведомлен о вашей занятости, и о том, как дорого ваше время, поэтому не стану отнимать его попусту. Тут дело вот в чем. Несколько лет назад вы обратились в контору моего брата, чтобы оформить брачный контракт.

– Олег Павлович, – перебил Татарский, – вы сами только что упомянули о моей занятости, так что давайте опустим изложение общеизвестных фактов. Я действительно оформлял брачный договор у вашего брата, которого, как я знаю, недавно убили. Примите мои соболезнования. И, насколько я знаю, убийца прихватил с собой какие-то бумаги, и коль уж вы тут, мои среди них. Предвосхищая ваши вопросы, отвечаю – город у нас маленький, свои источники информации я не выдаю, но упомяну, что хожу в баню с начальником полиции. И нет, я не убивал вашего брата. Мне это совершенно ни к чему, ведь я как раз заинтересован в наличии документа, благо, его экземпляр у меня имеется. Если у вас больше нет ко мне вопросов, давайте заканчивать – у меня действительно очень много дел.

Вот это да! Четко, быстро, лаконично и по сути! Правда, Креольского подобный расклад не очень-то устроил.

– Владимир Степанович, – располагаясь на диване еще более основательно, произнес он, – все это вы могли сообщить мне и по телефону, но, коль уж согласились на личную встречу, думаю, у вас есть и еще кое-что. Не так ли?

Татарский усмехнулся:

– Когда вы звонили, я был занят, и мне оказалось проще назначить встречу. Кроме того, хотел лично убедиться в вашем с братом поразительном сходстве. Честное слово, не знай я о вашем существовании, принял бы за Юрия.