Проведя в размышлениях над записями минут сорок, я понял, что, в принципе, любой поступок Виктора мог послужить причиной его гибели. Неудобным он был человеком для нечестных людей и потому опасным. Конечно, какие-то серьезные выводы было еще делать рано. Ничего конкретного пока инкриминировать вероятному убийце я не мог. Да и кто он, убийца? Этого я не знал тоже. Так что мне оставалось только копаться во всей этой истории дальше, складывать отдельные фрагменты «мозаики» в общее целое и надеяться, что количество собранной информации, в конце концов, перейдет в качество.

Звонок в дверь прозвучал в тот момент, когда я задремал у телевизора. Отперев дверь, я увидел улыбающегося Романа Братеева.

— Пустите незваного гостя, который хуже татарина? — спросил он.

— С удовольствием, — ответил я и повел гостя на кухню.

Мы чаевничали, намазывали на хлеб масло и клубничный джем. Потом Братеев стал рассказывать о соревнованиях, в которых участвовал Воробьев.

— Это было перед самым отъездом нашей молодежной команды в Мексику. Первое крещение сборной на международной товарищеской встрече в Санкт-Петербурге. Встреча была здорово обставлена: с разных концов мира съехались опытнейшие спецы по борьбе, журналисты. В общем, все было на высшем уровне…

Братеев помешал ложечкой в чашке и продолжал:

— Виктор встретился на ковре с двумя профи. Это был турок Селимджон и румын Гординеску. Но в тот раз они ничего не смогли поделать с Воробьевым. Виктор победил обоих на туше. Он выиграл еще несколько поединков, но две схватки все-таки проиграл: шведу Свенсону и венгру Паппу. Как сейчас помню, Папп начал схватку резко и сразу повел в счете, а потом только и делал, что бегал по ковру от Воробьева, не давая ему отыграться.

Но больше всего удивила меня схватка Виктора с греком. Не помню, как его звали. Греческий борец был чересчур толст и походил больше на японца — борца сумо. В первые же секунды Виктор уложил грека на обе лопатки, но судья почему-то не дал ему победы. Тогда он припечатал соперника к ковру и держал его на спине, пока тот не посинел и не стал задыхаться…

Братеев говорил скороговоркой, взахлеб и потому я никак не мог настроиться на собственное восприятие происходившего. Наконец мне удалось «подключить» свое подсознание и я смог увидеть то, как после очередной схватки Братеев побежал в раздевалку, чтобы поздравить друга. Но тот совсем не прореагировал на его похвалы. Он лежал на кушетке, лениво позволяя массажисту разминать его мускулы. Чувствовалось, что радости от побед он не испытывал.

Когда массажист вышел, Воробьев пожаловался Роману:

— Эти победы денег не принесут…

— Зачем тебе деньги? — спросил Роман.

— Жениться надумал, а молодую хозяйку некуда привести. Не в общагу же, верно?

— Ты что, всерьез решился?

— А куда деваться? Любовь, брат, страшная сила…

— Ну, можно, в крайнем случае, пожить и у родителей жены.

— Чтобы я пошел в примаки? Гордость не позволяет. Мне бы какую-нибудь работенку в неурочное время…

— Даже не знаю, чем тебе помочь. Квартира бешеных денег стоит. Хотя погоди! Есть у меня один знакомый, в моем доме живет. Он создал товарищество с ограниченной безответственностью… Может, с ним поговорить?

— Поговори, Ромка! Век не забуду!..

— …В общем, познакомил я его с тем бизнесменом, — продолжал Братеев. — Поначалу Виктор был очень доволен. А потом… Пришел однажды ко мне и заявил, что подобных сволочей сажать надо…

Роман, не сделав даже передышки, начал излагать другую историю, связанную с квартирным интересом Воробьева. Она меня заинтересовала, как и все другие подробности судьбы Виктора. Ведь и эта история могла послужить началом его конца. Вот что мне удалось узнать от Романа.

Некто Герасимович — «бывший специалист в области связей с общественностью», как он сам себя называл, предложил ряду коммерческих структур Санкт-Петербурга провести международный турнир по игре на билльярде. Широко разрекламированное действо привлекло сотни лучших игроков нашей страны и зарубежья. Тем более что призовой фонд победителям был установлен спонсорами в двести тысяч долларов США.

Когда жаркие баталии в билльярдных завершились, победители, естественно, замерли в предвкушении законно выигранных призов. Но не тут-то было! Герасимович в последний момент исчез, прихватив с собой призовую валюту.

Трудно поверить, но именно таким образом пополнил валютный счет гражданина США Питера Барнетта, руководителя Московского бюро телекомпании «Си-эн-эн», этот самый Герасимович. Сам он получил от американца доверенность на право пользования этим счетом, чего, собственно, и добивался.

Следующая операция была проведена с помощью Акционерного общества «Инфуркт». Заключив с ним контракт на реализацию тысячи персональных компьютеров, Герасимович обязался до начала поставки изделий авансом перечислить пятьдесят тысяч долларов. Вместо денег он оформил фиктивное платежное поручение о якобы перечисленной сумме и тут же получил 250 компьютеров на общую сумму в триста тысяч долларов.