Так работали во второй половине XIX века русские разведчики-«крышевики». Разумеется, рассказанное ранее лишь малая толика их деятельности, а названные имена далеко не полный список офицеров, занятых этим трудным, опасным и зачастую неблагодарным, но таким необходимым для Отечества делом.

Однако пора двигаться вперед, ибо на горизонте уже загорается, восходит звезда величайшего разведчика XIX века. Он известен в нашей стране и в мире, как исследователь, географ, ботаник, зоолог, этнограф. Это Николай Михайлович Пржевальский. Впрочем, все эти научные регалии и звания он получил по праву. Но на первое место надо поставить совсем иное звание, а именно — гениальный разведчик, генерал-майор Генерального штаба.

Николай Михайлович Пржевальский — всемирно известный путешественник и натуралист. В Советском Союзе его знал каждый школьник. Впрочем, слава и любовь народа к нему вполне заслуженна.

30 000 километров прошел он во время своих путешествий. 20 000 из них нанес на карту впервые. Николай Михайлович, исследовал Западный Китай, Джунгарию, Кашгарию, пустыню Гоби, Тянь-Шань; открыл высочайшие хребты Риттера, Гумбольдта, Бурхан-Будда, Колумба; описал течение и верховья рек Хуанхэ, Янцзы, Тарима; представил миру новых животных — дикого верблюда, тибетского медведя, лошадь, названную в его честь; собрал ценнейшие зоологические и ботанические коллекции.

Научные исследования Пржевальского быстро получили мировую известность и были изданы как в России, так и во многих странах.

Его труд отмечен многочисленными почетными наградами и званиями крупнейших мировых географических обществ, академий наук и университетов.

В память о великом ученом установлены памятники. Именем Пржевальского названы горный массив в Приморском крае, ледник на Алтае, улицы в Москве, Минске, Смоленске и других городах.

Да, воистину Николай Михайлович Пржевальский был великим географом, ботаником, зоологом, этнографом. Но прежде всего, он являлся офицером Генерального штаба, а точнее, сотрудником военной разведки. Это как раз тот самый уникальный случай, когда разведчик стал всемирно известен благодаря своему «крышевому» прикрытию, а его разведдеятельность осталась в тени, в секрете. Что, собственно, и должно случиться в идеале. О чем мечтает, к чему стремится каждый разведчик. Только вот добиться подобного удается не многим. Ибо тут надо стать виртуозом как в разведке, так и в «крышевом» деле, освоить профессию прикрытия, как свою родную, и убедить в этом окружающих, и в первую очередь врагов, противников.

В последние десятилетия, когда была приоткрыта завеса секретности, некоторые авторы попытались осмыслить деятельность Пржевальского, как представителя российского разведсообще-ства. Возбудились даже некоторые заокеанские исследователи. Трудно сказать, чем им не угодил Николай Михайлович, но некто Дэвид Схиммельпеннинк из далекого Йельского университета в США сетует, что «идеологии британской, французской и немецкой экспансии в Африке после 1880 года уделялось много внимания, а вот взгляды царской России на «схватку за Азию» исследовались мало». Видимо йельский страдалец за нашу историю решил восполнить этот пробел и крепко взялся за Пржевальского.

Статья вброшена в Интернет, и каждый желающий может с ней ознакомиться. Так вот Схиммельпеннинк обязался «подробно рассмотреть роль (Пржевальского), как офицера, активно участвующего в военной разведке Центральной Азии».

Скажу сразу, подробно рассмотреть роль Пржевальского ему не удалось. А что же удалось? Собственно то, ради чего и задумывалась эта статья. Заокеанский исследователь открывает нам глаза: «Пржевальский был откровенным “ястребом”». В этой связи возникает закономерный вопрос: а кем должен быть офицер Генерального штаба? «Голубем мира»? Горе той державе, в Генштабе которой будут служить такие «голубки».

Всю жизнь с юности провел он в армии, и другим быть не мог. В 16 лет, окончив Смоленскую гимназию, Николай поступил на военную службу. Его определили унтер-офицером в Рязанский пехотный полк. Будучи мальчиком мечтательным, романтичным, читая о героических защитниках Севастополя, он мечтал о подвигах, о славе. Однако гарнизонная служба оказалась совсем иной: муштра на плацу, стрельба на полигоне, караульные наряды, а вечером — картежные баталии. А молодой унтер больше любил одиночество, охоту. Побродить с ружьецом в окрестных лесах, вот отрада.

Тем не менее служебную лямку он тянул исправно. Став прапорщиком, получил назначение в Полоцкий пехотный полк. К тому времени его все больше увлекало изучение природы. В свободное от службы время Николай пристрастился к чтению. Его интересовали книги по географии, зоологии, ботанике.

Тогда же Пржевальский остро почувствовал нехватку знаний. В Смоленской гимназии учился отлично, был в числе первых учеников, да вот мало что вынес оттуда. Позже, в своей автобиографии Николай Михайлович напишет, что «значительное число предметов и дурной метод преподавания делали решительно невозможным, даже при сильном желании, изучить что-либо положительно. Подбор учителей, за немногими исключениями, был невозможный, они пьяные приходили в класс, бранились с учениками, позволяли таскать их за волосы».

С годами гарнизонной службы приходило желание изменить свою унылую и однообразную жизнь. Он подает рапорт о переводе к новому месту службы, на Амур, поближе к неизведанным краям. Уже тогда Пржевальский мечтает о путешествиях.

Однако вместо понимания от полкового начальства он получает взыскание — трое суток ареста. Но это не останавливает молодого офицера. Пржевальский основательно готовится и успешно поступает в Академию Генерального штаба. Там он пишет и публикует свое первое литературное произведение: «Воспоминания охотника». Но это, как говорится, только разминка пера. Наряду с сугубо военными предметами, его увлекает история, естествознание, география. Николай Михайлович представляет сочинение «Военно-статистическое обозрение Приамурского края». Оно представлено в Русское географическое общество, встречено весьма доброжелательно и заинтересовано, и слушатель академии избирается действительным членом этого уважаемого общества.