Над мастерской располагались офисы, а еще выше - большая, почти на все здание комната, использовавшаяся в качестве художественной студии. Художники, фотографы и скульпторы арендовали здесь места и инструменты, работая над своими заказами в течение дня и вечерами.

Обычно последние художники уходили после полуночи, но в здании оставались люди. Небольшая узкая лестница в углу второго этажа вела на чердак, к двери, за которой находилось помещение, занятое шестью мужчинами и женщинами, проживавшими на небольшой, но разделенной на три спальни площади. Всем им был от двадцати одного до тридцати трех. Одна из женщин была художницей и смогла снять это помещение за символическую плату. Хозяин здания, будучи крупным собственником жилья в явно капиталистическом Западном Берлине, в шестидесятые был юным радикалом и все еще разделял идеалы шести молодых обитателей мансарды.

Все они были членами Фракции Красной Армии, марксистско-ленинистской террористической организации, созданной в германии в 1970-м. РАФ совершала нападения на полицейских, служащих НАТО, богатых капиталистов и их собственность, как в самой Германии, так и в сопредельных странах.

Система безопасности жильцов была многоуровневой, но не особенно сложной. Днем, когда работала автомастерская и художественная студия, сотрудники неизбежно бы заметили любого полицейского или подозрительную машину. Ночью спящих могла предупредить сторожевая собака в автомастерской, хотя каждую ночь случалось немало 'ложных тревог'.

Кроме того, на лестничных клетках были установлены растяжки, соединенные с сигнализациями. Также один из 'жильцов' всегда нес 'ночную смену' - по существу, сидя на диване в гостиной перед телевизором со старым пистолетом-пулеметом 'Вальтер MPL' на коленях, или же с кофейником в обнимку на кухне.

Для одной из самых печально знаменитых террористических организаций, действовавших в Европе в последние пятнадцать лет, это были не особенно тщательные меры безопасности, но эти шестеро партизан РАФ не относились к верхушке организации, а та переживала не лучшие времена.

РАФ исчезла из новостей в последние несколько лет, и эта ячейка тоже ослабла. Они относились к третьему поколению Фракции Красной Армии, и не имели отношения к каким-либо нападениям с применением летальных средств, таким, как обстрел базы 'Раммштайн' в 1981 или неудачная попытка покушения на главнокомандующего НАТО Александра Хейга в 1979. Средства массовой информации описывали РАФ как деморализованную и дезорганизованную, и шестеро молодых людей, проживавших в квартире в Веддинге, были недалеки от этого описания.

* * *

В час ночи в среду участница ячейки Ульрика Рёбенс сидела на диване в гостиной, удерживаемая в бодрости кофе и никотином, и смотрела по видеомагнитофону бутлегерский фильм*. Она была поглощена фильмом 'Силквуд' с Мерил Стрип и Шер и сидела в темноте, грядя на зернистое изображение и пощелкивая предохранителем на своем пистолете-пулемете - небольшое проявления ее ярости в отношении американского правительства, преступно пользующегося ядерной энергией и не заботящегося о благополучии пролетариата, о чем повествовал этот фильм.

* Бутлег (англ. Bootleg) - аудио- или видеозапись, сделанная без разрешения правообладателей ('экранка'). Следует отличать от пиратства - нелегального копирования легально выпущенной продукции

В двух спальнях в квартире спали еще несколько человек. Четверо тоже были членами РАФ, пятая, Марта Шёйринг, неожиданно покинула город несколько дней назад.

Хотя символом РАФ был черный пистолет-пулемет МР-5 на красной звезде, по правде говоря, ни у кого из жильцов квартиры МР-5 не было. Вместо них они располагали пистолетами и револьверами эпохи пятидесятых, которые не дотягивали до МР-5, но, по крайней мере, были под руками. Четверо других, трое женщин и один мужчина, были любовниками хозяев но, хотя и знали, что те были 'городскими партизанами' не беспокоились о своей личной безопасности, так как члены РАФ обитали здесь очень давно, не привлекая никакого внимании полиции.

Ульрике Рёбенс досмотрела титры 'Силквуда', поднялась с дивана и нажала на кнопку перемотки на видеомагнитофоне, чтобы просмотреть его еще раз. Пока кассета перематывалась, она пошла на кухню, чтобы сделать себе еще чашку кофе, будучи уверена, что ее ожидает долгая и скучная ночь.

* * *

Аналитик ЦРУ Джек Райан стоял в импровизированном командном центре, организованном в пустом концертном зале на Остендер-штрассе, в шести кварталах от квартиры РАФ. Он был здесь с Ником Истлингом и его группой контрразведчиков из МИ-6, но помимо них здесь присутствовало почти пятьдесят немецких офицеров полиции и детективов, а также несколько человек, являвшихся по его глубокой убежденности, сотрудниками западногерманских спецслужб. Он ощущал себя так же, как и в Швейцарии: покинутым и забытым.

Истлинг со своими людьми находились на другом конце зала. Немецкие полицейские обсуждали некоторые вопросы с британцами, но Райана, за исключением положенного приветствия и введения в курс дела, в основном, игнорировали. Он стоял в сторонке и чего-то ждал.

Это был долгий день. Они вылетели из Цюриха в 8 утра, прибыли во Франкфурт в Германии всего через полтора часа и пересел на рейс в Бонн, столицу ФРГ. В британском посольстве Райану представили небольшой кабинет, откуда он смог связаться с Лэнгли, пока Истлинг и его люди почти целый день общались с чиновниками Бундесамт фюр Верфассунгшютц, или BfV, немецкой службы внутренней безопасности, а также Бундесгренцшютц, федеральной пограничной службой ФРГ, исполнявшей функции федеральной полиции.