– Может быть, он проговорился.

– Кому? Не Лэнгли. И не нам. И я очень сомневаюсь, что любой другой западной разведке.

– А что если Габлер сообщил в КГБ?

Сэр Бэзил удивленно моргнул:

– Зачем КГБ убивать его за то, что он проболтался КГБ?

– У меня есть идея, Бэзил. Но нет доказательств.

– Хотелось бы услышать, - ответил Бэзил.
– Мне интересно, какие вы сделали из всего этого выводы.

– Я думал об этом весь день, - сказал Райан.
– Посмотрите, что получается. Пенрайт утверждал, что в дело с РПБ вовлечены две группы русских. Все эти усилия, направленные на то, чтобы убить всех, кто знал о двухстах четырех миллионах долларов. Экстренные меры по перекладыванию ответственности на ячейку РАФ, а затем уничтожение ячейки, дабы ее члены не могли заявить о своей невиновности.

Джек глубоко вздохнул. Он почти боялся продолжить, потому что как аналитик знал, что уходил в опасную область предположений.

– Я полагаю, это внутренние разборки КГБ.

– Почему?

– Из-за денег. Двести четыре миллиона. Все предельно ясно. И, насколько я могу судить, если бы КГБ хотел убить швейцарских банкиров и, возможно, британского агента, они могли действительно поручить это дело РАФ или какой-либо другой левой группировке. Им не нужно было подставлять их. И то, что их подставили, а затем убили, чтобы замести следы, заставляет меня полагать, что это не была операция КГБ. Тем не менее, КГБ был вовлечен в это, потому что как иначе объяснить все имеющиеся контакты и участие Штази?

– Вы полагаете, - спросил Чарльстон, - что некие сотрудники КГБ имеют деньги, спрятанные от остального КГБ, и поэтому держат их в Западной Европе?

– А разве невозможно, чтобы некоторые из них могли утаскивать деньги на левые счета на черный день? Увести их на кодированные счета - в Швейцарии, например, - что еще нужно? Вспомните о нацистах в конце Второй Мировой войны. Те, у кого были заготовлены средства, смогли спастись.

– Это все домыслы, Джек, - сказал Чарльстон.
– Я не хочу душить ваш плодовитый разум, он показал себя довольно продуктивным, но посмотрите на ситуацию с моей точки зрения. Вы можете это чем-либо подтвердить?

Джек протяжно выдохнул.

– Нет. Ничем.

Чарльстон поднял руки. Он принял решение.

– Истлинг хочет закрыть дело о смерти Дэвида Пенрайта. Я бы не хотел подтверждать это, но без новой информации я подозреваю, что дело повиснет. Также я направлю запрос по поводу 'Зенита' в МИ-5, так как они, похоже, уже некоторое время занимались им без нашего участия. Мы сделаем все, что можем, чтобы помочь им в Центральной Европе, но я опасаюсь, что раз они пришли к нам с протянутой рукой, весьма вероятно, что их оперативник попал в большие неприятности. Вероятно, для него уже все кончено.

Джека вдруг пробило.

– Как давно пропал их парень? Уж не тот ли это человек, что помог мне прошлой ночью?

Чарльстон покачал головой.

– Они сказали, что он не выходил на связь уже несколько недель, и, как я помню, он работал в тылу. В Венгрии, вроде бы. Западный Берлин был не его землей.

– У меня немного опыта в таких делах, но разве такие люди не могут долго работать, не выходя на связь? Я имею в виду, что если он находился на задании, у него могло не быть времени заскочить в телефонную будку и позвонить в Лондон. И разве они не могут делать что-то самостоятельно? Кто сказал, что он не оказался в ФРГ в поисках 'Зенита'?

Чарльстон задумался.

– Я могу вызвать Холлинса и обсудить с ним ваши соображения, но, как я уже сказал, это не наш человек, и я не могу судить о его методах работы.

Джек вздохнул.

– Итак, что же мы имеем?

В голосе Чарльстона показалось сочувствие, но только в пределах допустимого:

– Вы отправитесь домой к жене и детям и крепко их обнимите. Вы затолкали Истлинга в Швейцарию, когда он был там нужен. Кто-то спас вам жизнь в Берлине, хотя и ценой собственной, видимо. Гордитесь тем, что вы сделали. Однако пока пропавший оперативник МИ-5 не будет обнаружен, мы должны будем предполагать, что он находится за занавесом. И, как бы жестоко это не звучало, для него же будет лучше, если мы не станем распространяться о пропавшем британском шпионе.

– Вы хотите сказать, я не должен докладывать об этом в Лэнгли.

– Если МИ-5 официально попросит Лэнгли о содействии, не мешайте им. Но как представителя ЦРУ в МИ-5, я прошу вас не распространяться об этом. Мы не хотим, чтобы этот парень погиб из-за того, что мы говорили о нем.

Джек покачал головой.

– Операция не принесла ничего, кроме длинного перечня оборванных зацепок.

– Такова подчас работа разведчика, юноша. Противник тоже может сказать свое слово, как и мы.

– У меня такое ощущение, что мы проиграли, Бэзил.

Сэр Бэзил Чарльстон положил руку на плечо Джеку:

– Мы не проиграли, Джек. Мы просто не победили.

ГЛАВА 82

Наши дни

Дрисколл и Чавес двигались через деревья по северному и южному краям принадлежащего Кастору участка на берегу озера. Они находились всего в двадцати метрах от задней стены шале и в то же время были хорошо укрыты. Благодаря большому окну Чавес мог видеть Райана. В бинокль было хорошо видно, что тот сидел на диване рядом с Оксли, а напротив них у камина сидел пожилой мужчина.