– В данных Робинсона я нашел еще кое-что. Запись о визите директоров 'Шоал Банка' в Цуг, Швейцария, на деловую встречу в марте этого года. Я считаю, что ключом ко всей этой газовой сделке может стать точный состав участников.

Ламонт удивленно поднял брови:

– Поднять документы?

– Да, это сложно.

– Да уж. Ближайший аэропорт в Цюрихе, и принимает всего по сотне рейсов в день.

Райан кивнул.

– Я просмотрел все коммерческие рейсы из России в пределах семидесяти двух часов до встречи. Правда, я проверил только первый класс, просто потому, что подумал, что люди, вовлеченные в мошенничество на одну целую две десятых миллиарда долларов не станут летать эконом-классом.

– Разумно.

– В Цюрих в течение всего дня прибывали менеджеры и финансовые директора, но никого, кто бы мог принять участие в подобной операции.

Ламонт ответил:

– Я так понимаю, ты проверил частные самолеты.

– Конечно. Я вообще с самого начала полагал, что нужно заняться ими. Я просмотрел все заявленные рейсы, но не слишком внимательно, так как подумал, что эти ребята прибудут закрытым рейсом.

– Как это?

– Швейцарская систему управления воздушным движением называется 'Скайгайд'. Скайгайд может 'закрыть' рейс так, что никто не узнает о нем. У нас в США такое тоже есть. Вам нужно только вежливо попросить, и диспетчеры закроют информацию о вашей личности и вашем маршруте. Это нужно компаниям, желающим вести дела, не привлекая внимания конкурентов, кинозвездам, желающим избежать папарацци, а также тем, у кого есть проблемы с безопасностью.

Ламонт сказал:

– Я уверен, они прибыли так по какой-то другой причине.

Райан кивнул и потянулся за кофе.

– Естественно. Во всяком случае, зная, что я не могу получить бортовые номера и маршрут самолета, я получил аудиозаписи переговоров диспетчеров Цюрихского аэропорта и перегнал их в текст. Даже если рейс закрыт во всех документах, диспетчеры должны знать номер рейса и его маршрут. Из этих распечаток я получил бортовые номера частных самолетов и проверил каждый.

Ламонт снова удивился упорству Джека.

– Я снова убеждаюсь, что ты настоящий питбуль.

– Это было не так сложно, потому что я знал, что должен искать закрытый рейс, который должен был нигде больше не обозначен. Я нашел несколько самолетов компаний, тайно летавших в Швейцарию. Но я нашел аэробус А-318, бортовой номер NS3385, который приземлился там в девять тридцать утра первого марта, в день встречи. А-318 - это корпоративный самолет со спальней, гостиной и даже конференц-залом.

– Чертовски дорогой самолетик.

– Я проверил его и ничего не нашел, так что просмотрел документы наземных служб в Цюрихском аэропорту и обнаружил, что А-318 заправлялся тем утром. Заправка была оплачена холдинговой компанией, зарегистрированной прямо в Цюрихе, и эта же компания оплачивала топливо для другого самолета несколькими месяцами ранее. Тот самолет принадлежал сети ресторанов в Санкт-Петербурге.

Сэнди наклонил голову в бок:

– Сети ресторанов в Санкт-Петербурге?

Джек улыбнулся.

– Верно. Той самой, с которой Рэндольф Робинсон работал на Антигуа. Она была создана подставной фирмой, и она же управляет Шоал Банком, принадлежащим МФК.

Сэнди спросил:

– У тебя есть какие-то имена, связанные с этой сетью ресторанов?

Джек посмотрел в свои записи.

– Дмитрий Нестеров. Он владелец этой сети ресторанов. Но кроме этого, я о нем ничего не знаю. Я искал долго. Он никогда не учился ни в одной школе экономики, не являлся членом Думы и не имел отношения к Кремлю.

– Но он является главой компании, которая купила активы нефтегазовой отрасли на двенадцать миллионов евро четыре месяца назад.

– Чертовски невероятно.

– Да, - сказал Райан.
– Мы должны выяснить, кто такой Нестеров и почему Кремль предоставил ему миллиард двести миллионов долларов, полученных от рейдерского захвата 'Гэлбрайт Россия Энерджи'.

Ламонт кивнул, но медленно и осторожно. Он вынужден был признать, что этот Янки продвинулся дальше любого другого в этой компании. Он понимал, что Кастор был против работы против 'Газпрома', но Джек Райан занялся ею, и Сэнди Ламонт не собирался вставать ему поперек дороги.

Райан спросил:

– А вы хотели о чем-то поговорить?

Сэнди покачал головой.

– Да нет. Занимайся.

ГЛАВА 26

Ситуация в Киеве, казалось, ухудшалась с каждым днем. То, что началось как серия ежедневных выступлений украинских националистов на Майдане Незалэжнасти, всего за несколько дней превратилось в десятитысячный митинг, наполненный антироссийскими плакатами, выступлениями и песнопениями.

Раскол в стране дал о себе знать, когда пророссийски настроенные украинцы начали собственные ежедневные митинги на другой стороне майдана. Любые надежды полиции, что ситуация сможет разрешиться сама собой рухнули, когда с обеих сторон появились палатки, а между националистами и пророссийскими силами начались столкновения, которые становились все ожесточеннее.

Спецподразделения полиции разнимали участников столкновений, гранаты со слезоточивым газом и бутылки с зажигательной смесью летели в оппонентов каждый день. Количество задержанных и пострадавших росло с каждым днем.

И такое творилось не только в Киеве. В Севастополе, в Крыму, банды скинхедов из числа русских националистов били витрины магазинов, принадлежащих украинцам и татарам, устраивали поджоги и избивали первых попавшихся прохожих.*

*так в вселенной Тома Клэнси. В нашей реальности все было с точностью до наоборот – именно украинские националисты устраивали беспорядки, захватывали здания и дрались с полицией. Н икаких «русских скинхедов» в Киеве не было, н и один полицейский не пострадал от «пророссийских националистов», не одно здание не было сожжено коктейлем Молотова, кинутым «русскими националистами» - чего не скажешь об украинских националистах.