— И все-таки вы должны были заметить, что гуру — довольно странный человек, — Рита не оценила Алениной шутки. Как раз, наоборот, ее маленькие глаза доверительно округлились, на минуту став неестественно большими. — Однажды вы уже вычислили маньяка, так что глаз у вас наметанный.

— Боюсь, я не оправдаю вашего мнения обо мне, — ухмыльнулась Алена, — да мне это и неинтересно. Все, что меня сейчас интересует, так это: когда я наконец смогу поговорить с Александром Журавлевым. Кстати, вы не знаете, куда пошел Журавлев?

— Нет, я столкнулась с ним в дверях. Я искала Лешку Людомирова, — она как-то странно замялась, притворно улыбнулась и, наверное, покраснела бы, если б щеки ее имели свойство хоть немного краснеть. Но кожа ее была хронически белой. Она судорожно оглянулась, явно чтобы скрыть смятение, с которым не могла сладить, потом быстро произнесла: — У меня было такое чувство, что он куда-то спешил. Может, его кто-то позвал к телефону?

— Нет, не к телефону, но его кто-то позвал. Несомненно. — Алена поднялась, в основном потому, что общение с Маргаритой казалось ей скучным и абсолютно ненужным. — Может, попробовать его разыскать? Он сказал, что уходит на десять минут, а прошло уже больше получаса. Скоро начнется репетиция — значит, я опять с ним не поговорю. Пойду скажу ему, что больше не стану за ним гоняться! — Алена так распалила себя этой речью, что в самом деле решительно двинулась к выходу в холл, чтобы отправиться на поиски Журавлева. «Какого черта!» — злость холодила ей спину — так бывало редко, только тогда, когда на нее нападал приступ самой настоящей ярости. А разве она не была терпелива?! Разве не она покорно ждала, пока ему надоест капризничать и строить из себя звезду? Пока он терзал ее, не находя для интервью получаса в своем не таком уж плотно забитом графике? И вот теперь, обнадежив ее, практически начав разговор, вдруг снова так нагло надуть и смыться?! Так что же еще он хочет получить взамен? Благодарность?! К чертям! В лучшем случае он обретет пощечину, в худшем — удар под дых!

— Кажется, он пошел к служебной лестнице, — услыхала она за спиной и нашла в себе силы благодарно кивнуть затылком. «Я спущу этого гада с лестницы, будь то служебная или парадная!» — продолжила Алена свой внутренний монолог, но вдруг неожиданное и коварное решение заставило ее резко остановиться рядом с большим, довольно грязным окном холла. Ну как же это раньше не пришло ей в голову?! Она просто скажет этому наглецу Журавлеву, что, пока он от нее бегал, редакционное начальство поменяло задание и теперь ей поручено писать про Илью Ганина! Вот это месть! Достойная быть вписанной в анналы истории коварства! А Борисыча она как-нибудь уломает!

Прошатавшись без толку по театру примерно с час, Алена пришла к выводу, что Журавлева она больше не встретит, по крайней мере сегодня. Куда она только не заглядывала, в каких помещениях ни побывала, но отыскать ускользающего актера так и не смогла. Куда он потащился открывать страшную тайну анонимных записок, наверное, одному богу известно! Ни в одном мало-мальски приличном помещении его не оказалось. Разве что судьба завела его в мужской туалет, но именно туда она сунуть свой нос не решилась. В конце концов, необходимо оставить человеку право на личную жизнь. Пусть этот человек и мерзкий тип, но тем не менее он тоже имеет право уединиться. Только уж очень надолго он исчез. Сказал — на десять минут, а получилось часа на полтора. Вот бесстыдник! Впрочем, последнее она подумала уже совершенно беззлобно. С того момента, как в голову ей пришла мысль о мщении, злость сама собой испарилась. Сегодня же она познакомит Журавлева со своим намерением брать интервью у Ганина, и тогда поглядим, кто за кем будет гоняться! Однако найти Александра все равно нужно, хотя бы для того, чтобы известить его об этом решении. За неимением лучших идей Алене опять пришлось идти в зал. На сцене снова репетировали, однако, к ее удивлению, Журавлева не было видно. Она нарочно подошла ближе к сцене, внимательно вгляделась в лица играющих актеров, потом пристально осмотрела тех, кто сидел в зрительном ряду, — определенно, Журавлев на репетиции не появлялся. Тем не менее она решила выяснить это у Ганина. Она присела в проходе так, чтобы ее лицо было на уровне уха Ильи, и шепнула:

— Журавлев не появлялся?

Тот, до этого увлеченно наблюдавший за действием на сцене, вздрогнул от неожиданности и, повернувшись к ней слишком резко, уткнулся носом в ее лоб и легонько простонал:

— Господи, ну кто же так налетает!

Она смутилась, отстранилась от него на безопасное расстояние и повторила:

— Журавлев не появлялся? Два часа его разыскиваю.

— Его все сегодня ищут, — Илья подвинулся, освобождая ей место рядом с собой, которое она с благодарностью заняла. — Должны были прогнать ту же сцену, которую до обеда прервал гуру, но никто не может найти нашу звезду. Парень здорово умеет прятаться.

— Да уж, — усмехнулась Алена, чувствуя, что его плечо слишком близко от ее шеи, — ускользнул от меня так мастерски. Я ни единого вопроса задать не успела. Странно, соглашается человек на интервью, а потом исчезает.

— Форменная скотина, — с чувством прошептал Илья и осторожно придвинулся еще ближе.

Алена ощутила легкое волнение, одновременно сознавая, что по всем законам приличия должна быстренько отстраниться, но ничего не могла с собой поделать. Так и осталась сидеть, словно зачарованная.

— И как же вышли из положения? — поинтересовалась она, чтобы прервать неловкую паузу, которая возникает всякий раз, когда два человека ведут себя не вполне естественно.

— Прогоняют вторую сцену из второго акта, — быстро ответил Ганин и, ощутив неловкость их близости, слегка отодвинулся.

Она облегченно вздохнула.

— Кто там щебечет?! — гневно взревел режиссер, поворачиваясь в их сторону.

Оба разом втянули головы в плечи.

— Господи боже! Заговорщики! — повернувшееся к ним лицо Лины источало надменную обиду. Понятно было, что она не могла перенести тот факт, что кто-то из ее партнеров шепчется не с ней.

— Не мешай людям, — резво встрял Лешка Людомиров. Похоже, что этот проныра поспевал всюду, — у людей деловое свидание. Они вместе ищут Журавлева.

— Любезные! — заорал главный, забыв о репетиции. — Не хотите ли выйти вон, к дьяволу?!

— Тсс… — все четверо прижали указательные пальцы к губам и перемигнулись.

Лина и Людомиров отвернулись, причем последний успел понимающе подмигнуть Алене, за что она его тут же возненавидела.

— Спасибо, Розенкранц и Гильденстерн! — с видимым трудом выговорил Вениамин Федоров, опасливо косясь в сторону правой кулисы. Скорее всего он опасался, как бы оттуда опять не вышел молящийся гуру.