– Мне не холодно. – Быстро она въехала, однако, он и договорить не успел, ее рука уже пересекла его поле зрения. – Видишь, никаких пупырышков.

Он рассеянно кивнул, продолжая стучать по клавиатуре.

– Сейчас, закончу кое-какое дело. – Теплая мускусная волна, так пахнет довольная женщина. Ничего не поделаешь, он уже вдохнул ее в полную силу своих легких.

– Тебе надо вежливо сказать, что на мне это смотрится лучше, чем на тебе.

Ему уже приходилось слышать этот льстивый женский тон, нет, не Оливии. Он глянул мельком. Соски-бусины недвусмысленно топорщились под тонкой тканью. Припомнил: они цвета розового коралла, а на вкус как подогретое вино. Размечтался не по уставу. Кровь взыграла. И кое-что еще. Вопреки планам.

– Идет. Можешь взять себе, если хочешь. – Вряд ли он снова рискнет надеть эту рубашку, он не фетишист.

Как ни странно, она согласилась:

– Обойдемся без сувениров, – и потянулась к пресловутой вчерашней котомке. – Мы еще не приступали к еде, которую я принесла. – Он краешком глаза видел, как она отщипнула виноградину и протянула ему. – Проголодался?

– Я заказал завтрак на… – он глянул на часы, – через пятнадцать минут.

– Значит, у нас есть пятнадцать минут. – Она засунула виноградину в рот и начала расстегивать рубашку, спешно и деловито.

Он недоверчиво вздел брови, она повела плечами, расстегнула еще одну пуговицу, ее глаза блеснули, как самоцветы.

Джетт оторвался от столика и сдернул с себя рубашку через голову, не канителясь с пуговицами.

Перехватил Оливию за талию, взметнул ввысь, опрокинул на стол и раздвинул бедра прежде, чем оба успели опомниться. Хрупкая сервировка стеклянного стола за ее спиной неуверенно закачалась.

Он потрясенно примолк. В ее застывшем взгляде мелькнул панический ужас и предвкушение.

– Вперед.

– А я и не думал отступать. – Он ввел в нее палец.

Она зашлась, с трудом ловя ртом воздух, его кровь едва не вскипела. Он выхватил из ее пальцев презерватив, кое-как вскрыл и раскатал, затем подвинул ее ягодицы к краю стола. Скорее, скорее, сполна прочувствовать хватку ее истекающего горячим соком лона. Словно наркоман, добравшийся до последней дозы, пока не отобрали и не вылечили.

Она требовательно подставилась, запрокинувшись и упираясь локтями.

– Ну же! Скорей. Джетт!

Не боль, но страстная мольба билась в ее вскрике в полном согласии с его собственным устремлением. Его имя слетало с ее губ, руки цеплялись за его скользкие от пота плечи, бедра подавались навстречу толчкам.

Сегодня утром никаких телячьих нежностей, его терпение уже измочалено в клочья, и он по ее глазам понял: ей этого и не требовалось. Ей требовалось быстро воспарить и забыться. Дающему воздастся взаимно.

Страсть, простая, бездумная.

Словно она желала впитать в себя целую жизнь за эти несколько безумных мгновений. Пространство вокруг них расплывалось и вспыхивало грозовыми молниями, и они летели крыло в крыло сквозь бурю.

Оливия обмякла на столе, его хладно-стеклянная гладь вспотела под ее спиной. Непривычно весомое и неуемно притягательное тело Джетта, интригующее скольжение их влажных покровов, сокровенное таинство. У нее уже нет сил даже пошевелиться. Так и будет лежать, пока не принесут завтрак?

Он отвалился от нее, словно сладкая кожура с печеного медового яблока, и это тягучее усилие свело ее онемелые губы в улыбку. Он без лишних слов снял ее со стола, коротко приказав «стоять здесь», и скрылся в ванной.

Она подобрала с пола шелковую рубашку, понюхала. Его мускусный запах смешался с ее собственным потом. Никаких сувениров.

Она набросила ее поверх его упакованной сумки. В голове все кружилось, ноги дрожали. Кто бы мог подумать, что секс может быть именно таким? Не только физическим, но и – она вдумчиво подыскивала слово – связующим.

Нет, ничего подобного. Все было бы зря. Потому что Джетт для нее несравненный, бесподобный.

Никаких сувениров? Ха, это цепляет. Возможно, будет крутиться нечто неосязаемое в памяти. Очень долго. Именно так она и воздаст должное этой единственной в своем роде ночи.

Появился Джетт, по-прежнему с обнаженной грудью, в руках тот самый пушистый халат. Он не приблизился, не накинул халат ей на плечи, если даже она и надеялась, а подал ей на вытянутых руках. Взгляд сумрачный, непроницаемый, непонятно, каково ему сейчас.

– Ты в порядке?

– Да. – Она сняла халат с его рук.

Все кончено, Оливия. Соберись и улыбнись.

Что толку улыбаться? Он захлопнул ноутбук и поставил кейс рядом с подготовленным багажом. Не глядя на нее. Деловой. Словно это не они только что сходили с ума – животным образом – на этом столе.