Захотелось пробежать остаток пути, раскинуть руки ей навстречу, обнять, сказать, что все будет теперь хорошо. Однако ему известно: она не примет. Мисс Оливия Уишарт – поборница равноправия и феминистка-санкюлот.

Оливия смотрела на Джетта, ей хотелось расплакаться чисто по-женски. Хотелось подбежать к нему и хотя бы раз в жизни почувствовать себя под чьей-то защитой. Чтобы он крепко обнял ее и сказал, что все теперь будет хорошо. Как в сейфе.

Но он не из тех парней. Джетт Дейвис беспечный весельчак и плейбой.

И все же. На какое-то мгновение ей почудилось, забрезжила слабая надежда в бездонно-шоколадных глазах.

Всего лишь солнечные блики. Смахнув глупые женские слезы, она подхватила сумку на колесиках и, быстро пройдя бодрым маршем все порожки, закатилась вместе с ней в дом. Она уже влетела в кухню, когда его тяжелая ладонь легла на плечо, остановив ее бег.

– Передохни-ка минутку. Еще загонишь себя.

Голос его разума, тихий и спокойный, уверенный, как раз то, что ей надо.

Запах лосьона от выбритого подбородка напомнил: и часа не прошло, как они были любовниками, теперь он здесь с ней, чтобы поддержать. Друг.

Его рука. Приводит ее в чувство.

И ей снова отчаянно захотелось уцепиться за что-то стоящее, крепкое и надежное в этом призрачном мире, где равнодушно-безликие люди могут взять и разрушить чьи-то обретенные ценности, беззастенчиво покинуть опустошенное и оскорбленное гнездо. Понятно, ценные вещи – не бог весть что на этом рынке, но чувство потери от этого не становится менее болезненным.

– Здесь поработали знатоки, – сказала она, отвернувшись к окну. Но даже грандиозная панорама долины никак не подбодрила ее. – Профессионалы. Обошли систему защиты и славно нагрузились. Мало того, покуролесили и переломали, что могли. – Надругались над ее частной жизнью. Она закусила губу, в животе бурлило не только от гнева. – Кто бы мог сотворить такое?

– Подонки, мерзавцы. Их везде хватает.

– Моя спальня. – Ее губа задрожала. – Они выпотрошили все ящики в комоде и…

– Все поправим, капитан.

Его голос звучал так ласково, что ей захотелось расплакаться. Но гордость не позволила.

– Не все. Фамильные драгоценности моей матери. И я никогда не смогу снова заснуть спокойно в своей комнате.

– Что ж, быть может, и не все, – согласился он. – Хочешь, посмотрим вместе? – В его голосе нежные нотки, как ночью в постели. Сокровенная черта его характера, о которой она до тех пор и не подозревала.

Она провела его в свою спальню, подобрала осколки старинной китайской вазы, доставшейся ей от бабушки.

– Все так бессмысленно.

– Действительно, черт ногу сломит.

Она вздрогнула, словно от сквозняка. Его руки обняли ее плечи, на этот раз она позволила себе прислониться к нему и впитать чуточку его силы.

– Все будет хорошо, – сказал он, нежно прочесывая пальцами ее волосы. – Ты же не одна. Я здесь, рядом.

Все же утешение. Хотя и недолгое. Быть может, она погостит некоторое время у Бри, та не откажет. Конечно, не хочется перебивать и без того напряженную личную жизнь подруги, тем более Оливию с души воротит от ее ночных загулов.

– Я справлюсь. Им меня не свернуть.

– Молодчина. – Он отступил и вытащил свой телефон. – Тебе надо помочь прибраться здесь. Есть такие знакомые?

Она качнула головой:

– Не беспокойся. Сама все сделаю.

– Ладно. Тогда я помогу.

– Не надо. Я справлюсь как нельзя лучше. А тебе надо ехать.

Он насупился:

– Почему ты считаешь, что должна заниматься этим сама? Потому что я мужчина? Шовинист и кидала? Хочешь это доказать? А? Думаешь, я уйду от тебя так просто? – Он спокойно вложил ее руку в свою большую ладонь, провел через холл в гостиную и нежно подтолкнул в одно из пышных набивных кресел. Присел перед ней на корточки, глаза в глаза. На равных.

– Я привыкла быть независимой. Трудно переучиваться.

– Мы во многом схожи. Оба ценим ответственность, результативность и независимость. Возможно, мало-помалу научимся больше доверять друг другу и со временем оценим наши совместные достижения.

– Раз уж ты так считаешь, держись за фал хоть зубами.

Он рассмеялся от всей души и поцеловал ее сердечно.

– Так и держись.

– А я и не собиралась прогибаться. Мне нравится быть самой собой.

– Такой ты мне и нравишься. Позволь, я немного задержусь здесь и помогу тебе разобрать завалы. Пока все не войдет в привычную колею. В новогодний праздник трудно отыскать деловых людей в помощь, все в отпуске.