Минуту он размышлял, глядя на потухшую сигару. Потом сказал:

— Отошлю-ка я его агенту.

— Я слабо себе представляю: это дорого?

— Да нет, поначалу ничего не стоит. Вот когда тот договорится с издателем, то есть продаст рукопись, то возьмет комиссионные, десять процентов, что ли. Насчет издателей ты права. Можно кому не надо отсылать до бесконечности. А агенты всех знают, следят за конъюнктурой.

— Отсылай завтра же. У тебя есть список этих агентов?

— Есть. В писательском ежегоднике все имена проставлены. Вернемся домой, я выберу. Нет, лучше даже сделаем так, ты выберешь за меня. Положимся на женскую интуицию.

— А я не очень везучая.

— Со мной тебе авось повезет. Черт, такое ощущение, будто стоишь перед кирпичной стеной и пытаешься кулаком ее пробить.

Она взглянула на его плотно сжатые губы, стиснутый кулак.

— Все устроится, не волнуйся. Через пару лет будешь вспоминать как о давнем сне.

Он посмотрел на ее руку, которая так легко легла на его кулак, потом взглянул в лицо.

— А ты правда веришь?

— Верю.

Он все смотрел на нее. Словно хотел увидеть ее насквозь. Она покраснела, подумав, что же он нашел в ее душе.

— Я рад, что у той тетки напротив не сыскалось для тебя комнаты.

— И я рада.

На улице шел дождь, резкий ветер тащил за собой, толкал в спину. Уилф взял Маргарет за руку, и последние сто метров до дома они уже бежали.

В прихожей, запыхавшись, они улыбнулись друг другу, Маргарет откинула волосы.

Он открыл дверь своей комнаты.

— Зайдешь?

— Да я хотела пойти наверх, переодеть чулки — совсем промокли.

— А ты их просуши на электрокамине.

Она зашла в комнату. Уилф помог ей снять пальто, включил электрокамин и придвинул к нему два кресла. Она села, провела руками по влажным ступням.

— Слушай, отвернись на секунду.

— Давай, давай, я пока поищу ежегодник.

Он стоял, отвернувшись, у полки, потом взглянул на лее: Маргарет вытянула ноги поближе к камину.

— Ну что, холодные?

— Как две льдышки.

Он бросил книгу в кресло, стал на колени, взял правую ступню.

— Дай потру. И правда, жутко холодная.

— Какие у тебя руки теплые! — Ощущая во всем теле трепет, она закрыла глаза.

— Так хорошо?

— Да, очень.

Он выпустил правую ногу, она поставила ее на пол. Уилф начал растирать левую.

— Мне всегда казалось, что ноги — самая некрасивая часть тела, но у тебя они чудо.

— Спасибо на том.

Он продолжал тереть и тереть, потом давление рук ослабло, и тут она почувствовала легкое прикосновение. Приоткрыла глаза: Уилф не шевелился, прижавшись щекой к ее ноге. Она поскорей закрыла глаза. Запрыгало сердце. Маргарет не знала, сколько прошло времени. Он позвал:

— Маргарет.

Она взглянула ему в глаза.

— Маргарет, — повторил он.

— Ты трезв как стеклыщко? — тихо спросила она. Слегка приподнялась, обвила рукой его шею. Они поцеловались, и поцелуй был не страстный, но долгий и нежный. Немного погодя Уилф осторожно отстранился.

— Не хочется нарушать романтику, но ведь так и сознание потерять можно.

Она подвинулась в глубоком кресле, освобождая ему место.

— Иди сюда.

Он устроился рядом, они обнялись, и она уткнулась лицом ему в шею.

— Ты только послушай, какой ветер.

— Угу.

— Явно, с крыши летят черепицы.

— Ну и пускай.

Резкие порывы ветра бились о дом, здание прямо-таки дрожало под этим напором. Над головой упало что-то тяжелое.

— Что это? — Маргарет подняла голову.

— Это Поппи выпихнула мистера Суолоу из своей постели.

— Ты знаешь, он у меня как-то смеха не вызывает. Ты слыхал, как они ссорятся?

— Судя по всему, повторный медовый месяц подошел к концу.

— Бедная Поппи.

Они застыли, откинув головы на спинку кресла.

— Сегодня не хочется думать о несчастье других, — сказал он.

Она легко дотронулась до его глаз, потом провела пальцами по губам.

— А ты не хочешь еще раз поцеловать меня?

Она прижалась к нему влажными горячими губами.

Кто-то открыл и с грохотом захлопнул парадную дверь. По полу потянуло холодным воздухом. Маргарет вздрогнула.

— Тебе холодно?

— В ноги дует.

— Погоди минутку.

Он вылез из кресла, снял с кровати покрывало, обернул ей ноги.

— Сейчас согреешься.

Она приблизила губы к его щеке и потом прошептав ла на ухо:

— Давай лучше ляжем рядом.

Он замер. Потом тихо спросил:

— Ты правда хочешь?

— Да… Ты знаешь, я не… но я… я так тебя люблю, я хочу, чтоб ты знал, как я люблю тебя.