— Ну, отъ чего же она васъ спасаетъ?

— Отъ битья, отъ голода…

— А кто ей сказалъ, что васъ стали бы бить? что вы умерли бы съ голода?

— Она говорила, что простые люди всегда бьютъ дтей.

— А вы жили у благородныхъ?

— Нтъ.

— Били васъ?

— Нтъ.

— Вотъ видите ли, какой вы глупости поврили! Какое вы дитя. Она васъ ни отъ чего не спасла. Люди не умираютъ съ голода. Вы глупо сдлали, что просили ее взять васъ въ себ, вы думали, что она богата, глаза разгорлись, да въ расчет ошиблись.

Послднія глубокія соображенія казались вполн врными миленькому ребенку-кадету, онъ не зналъ, что Варя еще слишкомъ глупа для подобныхъ расчетовъ, и все считалъ ее боле умною, чмъ она была на дл.

— Я не просила.

— Вотъ это хорошо! Такъ, значитъ, она насильно взяла васъ къ себ? Молодецъ-сестра, даромъ крестьянъ пріобртаетъ, пожалуй, цлую деревню для меня пріобртетъ.

Варя съ удивленіемъ посмотрла на собесдника; какія-то новыя, до сихъ поръ неслыханныя ею соображенія высказывались имъ, но она ничего не могла вдругъ понять изъ нихъ, не могла сдлать выводовъ.

— Вотъ теперь и шейте ей воротнички, нарукавнички, вяжите кошелечки, читайте Шатобріашку, а какъ она разорится, — вамъ и придется идти по-міру или въ горничныя двки. Еще до пятнадцатаго года дожили, а этого не поняли. Вдь черезъ два годика вы замужъ можете выйти, черезъ три, да еще и раньше, своихъ дтей можете имть. Иныя очень рано развиваются и могутъ рожать. Я зналъ…

Варя вспыхнула и вспомнила слова маіорской дочери, что о- такихъ вещахъ стыдно говорить, хотя сама и не понимала, почему стыдно.

— Ступайте прочь!

— Это зачмъ?

— Я не хочу съ вами говорить.

— Почему?

Отвта не послдовало.

— Или вамъ стыдно слушать о томъ, что у васъ дти будутъ? Полноте, черезъ годикъ сами объ этомъ будете шептаться съ подругами. Знаю я васъ. Я думаю, вы и теперь учителямъ записочки суете, а по вечерамъ между собою…

— Уйдите!

— Чего вы волнуетесь, малютка? Давайте вашу лапенку и помиримся!

— Уйдите!

— Ну нтъ, вотъ на зло не уйду, чтобы вы не капризничали. Давайте руку.

— Не дамъ! — воскликнула упрямая Варя, и въ ея голос послышалась не нервная раздражительность слабаго существа, а злоба, лицо покрылось блдностью, глаза засверкали гнвомъ. Котенокъ обратился въ тигренка.

— Дашь! — крикнулъ кадетъ и подошелъ къ ней.

Она схватила съ пялецъ катушки и, швырнувъ ихъ въ лицо противника, убжала въ спальню. Пяльцы полетли на подъ.

Шумъ достигъ до ушей госпожи Скришщыной. Она, какъ заслышавшій драку адъютантовъ Отелло, съ гнвомъ явилась въ комнату и обратилась съ разспросами въ брату. Онъ чистосердечно признался, что Варя задремала за работой, уронила во сн пяльцы и, испугавшись ихъ паденія, убжала въ спальню. Позвали Варю.

— Какъ ты неосторожна! — оказала Скрипицына, разглядывая, не порвался ли воротничокъ. — Шумишь на весь домъ. Насъ трое, и мы не длаемъ шума, насъ даже не слышно, а ты одна тревожишь всхъ. Эта угловатость манеръ неприлична, это свойство мужиковъ.

— Но разв я виновата, что…

— Пожалуйста, оставь привычку оправдываться. Я ее уже не разъ замчала въ теб. Сознаніе своей вины, раскаяніе — лучшія оправданія. Въ женщин должна быть покорность и покорность. Ты должна учиться принимать дльныя наставленія, должна дорожить ими. Время летитъ и, можетъ-быть, придетъ пора, когда я не въ силахъ буду подать теб совтъ, протянуть руку помощи. Скрипицына впала въ элегическій тонъ.

— Но знаете ли вы, что…

— Все, все знаю и не браню тебя. Теперь шей и будь осторожна.

Варя нахмурила брови, взглянула исподлобья на наставницу и опустила голову; въ эту минуту было ясно, что она дурная, злая двочка. Ея лицо было непріятно, въ ея глазенкахъ горлъ зловщій свтъ.

— Что, выслушали проповдь? — засмялся кадетъ по удаленіи сестры.

Ему не отвчали.

— Послушайте, не дуйтесь! Будемъ друзьями.

Варя молчала, кадетъ посвистывалъ.

— Ну, хотите, я вамъ что-нибудь почитаю?

Отвта не было. Кадетъ еще посвисталъ и побарабанилъ пальцами, что онъ длалъ весьма ловко.

— Вдь это отвратительно быть такой упрямой! Вы знаете, кто упряме всхъ? Оселъ!

Варя и тутъ выдержала свой характеръ.

— Сестра правду говоритъ, что вы неразвиты. Съ вами не стоитъ и говорить. Я хотлъ быть вашимъ другомъ, научить васъ, какъ должно поступать, чтобы быть независимой, свободной, а вы дуетесь, какъ глупая двчонка. Прочли бы сказку о томъ, какъ баба не хотла сказать: слава Богу, мужъ лапоть сплелъ. Тогда увидали бы, какъ нелпо упрямство. Оставайтесь же одн, я уйду