Произведения известного писателя-мариниста Н.Г.Михайловского, собранные в этой книге, представляют своеобразную летопись Северного флота в дни Отечественной войны и в мирные годы, где беллетристические произведения соседствуют с художественно-документальными повествованиями. Читатель встретит здесь рассказы о боевых делах командующего флотом в годы войны адмирала А.Г.Головко, выдающихся североморских подводников Н.Лунина, И.Колышкина, Г.Щедрина и еще многих, чьи имена остались в истории навечно
Аннотация издательства: Произведения известного писателя-мариниста Н. Г. Михайловского, собранные в этой книге, представляют своеобразную летопись Северного флота в дни Отечественной войны и в мирные годы, где беллетристические произведения соседствуют с художественно-документальными повествованиями. Читатель встретит здесь рассказы о боевых делах командующего флотом в годы войны адмирала А. Г. Головко, выдающихся североморских подводников Н. Лунина, И. Колышкина, Г. Щедрина и еще многих, чьи имена остались в истории навечно.
Из предисловия: И как закономерное продолжение этого повествования («Этот долгий полярный день») воспринимается повесть «Мыс Желания», где мы встречаемся с людьми таких же героических характеров - Шуваловым, Максимовым, Зайцевым. Здесь персонажи - лица вымышленные, само повествование - беллетристично. Но в сравнении со страницами воспоминаний особенно очевидной становится типичность изображенных писателем людей. О повести «Всплыть на полюсе!» нужно сказать особо. Сейчас еще только идет разведка качественно новой темы нового флота, и книга Н, Михайловского (об этом уже много писалось в печати) - явно удавшаяся разведка новых характеров, обстоятельств, нравственных коллизий, характеризующих советский атомный флот. Особенно здесь нужно отметить характеры молодого офицера Геннадия Кормушенко и других персонажей- это несомненные удачи в нашей маринистике. Повесть Н. Михайловского - романтическое повествование о подвижничестве советского моряка в «мирные» дни. «Мирные»: ни на один день на планете после 1945 года не замолкали выстрелы, и Н. Михайловский ярко показывает, какая это почетная профессия в наши дни - защищать Родину. Образ Максимова, прошедший через повести, «связывает» флотскую быль о подвижничестве самых разных поколений моряков.
Повести о Максимове
Мыс Желания
1
Тревожно завыла сирена. Минуту спустя застрекотали пулеметы, и почти одновременно глухо ударили зенитки. На Полярное обрушился оглушающий грохот: город находился в кольце заградительного огня. Люди побежали в укрытия. Пришлось повернуть в убежище и капитану второго ранга Максимову. Он сошел с корабля, надеясь побывать в штабе флота, а потом забежать за нужными книгами, но никуда не попал и должен был, торопясь и досадуя, ждать отбоя тревоги.
В полутемном, вырубленном в скале убежище Максимов хотел переждать тревогу у дверей, но люди все прибывали и прибывали, и его вскоре оттеснили чуть ли не на самую середину, под свет единственной мутной лампочки. Оттуда он пробрался к стене и устроился поудобнее в углу. На скамейке потеснились, дали ему место. Здесь пахло сыростью и махоркой.
Где- то поблизости прокатился удар, задрожали стены, лампочка мигнула раз-другой и погасла.
– Товарищ мичман! Позовите электрика. Пусть ввернет новую лампочку.
Кто- то запыхтел за спиной Максимова и, бесцеремонно оттолкнув его, начал продвигаться к выходу.
Максимов встал, пошарил рукой, натыкаясь на чьи-то спины, и, поняв, что выйти невозможно, снова опустился на скамейку.
– Есть у кого спички?
– спросили рядом. Максимов достал из кармана зажигалку, повернул колесико и протянул в темноту. К огню наклонился человек в капюшоне, низко надвинутом на лоб.
Запахло ароматным табаком. Запах что-то напомнил Максимову, но что именно - он никак не мог определить.
– У вас, кажется, заграничные? Голос из темноты отозвался:
– Заграничные. Хотите?
Максимов вынул из шуршащей пачки, любезно поднесенной к его руке, сигаретку, помял ее, понюхал, зажег огонь и наконец вспомнил: такие сигареты он курил в Испании.
– Приятные, правда? Вы попробуйте сразу затянуться поглубже, тогда почувствуете всю прелесть.
«Какой знакомый голос!» - подумал Максимов и сказал:
– Да мне безразлично, какие они на вкус. Из меня курильщик никудышный. Я просто давно этого запаха не слышал, последний раз в тридцать шестом, в Испании.
– Вы были в Испании?
– Так точно.
Отбоя не давали. Сидели в полной темноте. И среди незнакомых эти двое почувствовали себя связанным огоньком сигареты, воспоминаниями о прошлом.
– Откуда у вас эти сигареты?
– Из Америки. Только что вернулся. Хотите всю пачку?
– Спасибо. Не откажусь.
– Я не охотник до сигарет. Курю трубку. Трубка успокаивает, помогает сосредоточиться. Да и табак трубочный крепче, серьезнее.
Горн пропел отбой: распахнулась дверь, и холодный воздух ворвался в бомбоубежище. Людской поток, хлынувший на свет, вынес Максимова к двери. Выйдя из убежища, он раньше всего посмотрел в сторону причала» на мачты кораблей. Все на месте. Все в порядке. Он успокоился и уже собирался повернуть к штабу флота, как вдруг услышал:
– Товарищ, а сигареты забыли?
Он обмер. Рядом с ним стоял Зайцев, располневший, округлившийся, в темно-синем щегольском плащ-пальто и высокой фуражке, обтянутой прозрачным целлофановым чехлом.
Зайцев тоже не ожидал встречи, в глазах его промелькнул испуг, но он тотчас поборол его и растерянно улыбнулся.
– А, Михаил! Подумать только, встретились, и где - в родимых пенатах!
– воскликнул он и принялся трясти за плечи Максимова.
– Такой же! Все такой же! Только вроде плотнее стал. Это что, для, солидности? А бороду куда девал? Значит, уже капитан второго ранга? Персона грата!