– Отличная реклама! В нашем мире добились только изображения и звука. Думаю, у нас подобное возымело бы огро-о-омный успех! Как они работают?

– Все просто. Главный элемент это табличка из ронта. Помнишь, рассказывал тебе? Она нужна для того, чтобы спроецировать и закрепить изображение. А далее дело магических служб - в департаменте есть отдел по рекламе.

Откуда-то слева свернули две темные фигуры. Они идут в нашу сторону, негромко переговариваясь.

– Это кто?
– с опаской спросил я.

– Ночной патруль.

– О-о-о...

Стражники поравнялись с нами. Одеты в темные плащи, черные высокие сапоги, черные штаны и лишь на левом плече желтоватым светом сияет эмблема, вышитая в форме ладони. Наверное, отличительный знак. Они остановились.

– Доброй ночи горожанам, - приветливо сказал стражник, откинув капюшон. Правую щеку украшает татуированная ладонь сообразно той, что на плече.

– И вам того же, - ответствовал Трэго.

– Спокоен ли ваш ход по улицам Энкс-Немаро?
– заученно пробубнил второй, кучерявый. Лицо его имеет ту же татуировку. Взгляд скользит по моей одежде с равной долей подозрения и изумления.

– Спокоен и мирен, - твердо говорит маг.
– Проверяем действие новой партии одежды с Коптпура в ночных условиях. Маккой - лучший обозреватель!

– В таком случае, - стражники синхронно подняли правую руку и указали на нас внутренней стороной ладони, - легких шагов!

Я ошарашенно смотрю вслед неторопливо удаляющимся фигурам.

– Ты подумай, - наконец, мысли обрели форму, - настоящий оксюморон. Вроде менты, а приятно общаться.

– А?
– не понял Трэго.

– Ты бы аккуратнее плел чепуху свою, а то, не ровен час, сам же на лжи и попадешься.

– А что еще остается делать, когда замечаешь, что патрулирующий учуял что-то неладное? Тут два варианта: опустить руки или сыграть на опережение.

– Молодец какой. Выручил, спасибо.

Я собрался было припомнить ему по горячим следам разговор со стражей, когда он меня обозвал клоуном, но пыл мой поубавился. Я опять спасен от неприятностей.

– Нравится мне тут!
– не удержался я после пары минут молчаливого хода.
– Очень уж все похоже на Землю, не считая стражи! Даже маркетологи есть. Мистика какая-то...

Ресторан с соблазнительной вывеской остался позади. Невероятно, но я перестал чуять сводящие с ума запахи словно по щелчку. Я ощутил эту грань и сделал шаг назад. Ага, кажется, курица...

Здесь не предлагали кофейных зерен в лучших традициях парфюмерных магазинов. Каким-то образом запахи не задерживались в носу и таили, стоило отдалиться от одного плаката или приблизиться к другому.

– Ты чего?

– Не пойму никак, - я шагнул вперед, затем назад, вперед-назад, вперед-назад.
– Опять фокусы ваши... Почему тут я чувствую все... А тут словно нюх отшибает?

Трэго всплеснул руками.

– Так ведь реклама! Дело эффективное, но дорогое. Ты представь, если на всю улицу будет пахнуть блюдами одного ресторана? Кто на это согласится? Монополия не приветствуется. В первую же ночь сожгут все. Чтобы решить проблему, улицу поделили на зоны - прилегающие к домам территории приобретают для воздействия обонятельной рекламы. Существуют нормы, которыми руководствуются как хозяева, так и отдел рекламной службы, устанавливающий границы воздействия. Все просто. У нас есть улица Ароматная, где чуть ли не каждый шаг сопровождается своим запахом. Ходить там интересно, но сложновато. Неприспособленный человек может даже упасть в обморок. А экскурсантам с особо чутким обонянием настоятельно рекомендуют надевать платки или защитные повязки.

Мы свернули на другую улицу. 'Сытная'. Забегаловок и ресторанчиков на ней имелось вдосталь. Здесь стал попадаться разношерстный народ. Поздний час никого не пугал - люди веселились, хоть и не так шумно. Рамки приличия должны соблюдаться, пусть и в Средневековье.

На Сытной вдоль домов установлены фонари: вычурные, изящные и одновременно с этим гротескные, грубые. Стилизованные под деревья, извивы змей, копья и сюрреалистически ломаные, будто гнутая проволока - своя определенная часть фонарей принадлежит хозяину, владеющему собственными территорией и заведением, что стоит на ней. Вы подумаете, что фонари на масле или, не приведи господь, от электричества? Ха! Нет, само собой несколько фонарей, так скажем, натуральны, вон фонарщик что-то меняет или подливает, издалека не поймешь. Преимущественно же свет неестественный, магический, холодноватый, какой-то чужой. Весь этот сумбур всеми цветами радуги окрашивает опустившийся на город полумрак. Если без шуток, эта мерцающая мишура напрягает и воспринимается тяжеловато. И как люди выживают в ночных клубах? Загадка.

– Трэго, слушай, - устало сказал я, - ты бывал в Бухенвальде? Ты что, когда-то голодал так, что сутки без еды для тебя не проблема?

– Ты не поверишь, но все проще некуда - есть люди, не приветствующие ежечасный скулеж по себе любимому. Что ты скажешь на это?

– Только одно: мы скоро?!

– Почти пришли, - оповестил маг.

Через пару минут наш ночной променад завершился. Конечной точкой стало здание в виде пивной бочки, перевернутой на бок, чей эффект обеспечила специфичная облицовка стен. И не лень было приколачивать массивные атрибуты, чтобы декорация выглядела максимально правдоподобной. Громоздкая кованая табличка с размашистыми завитушками гласит: 'У старины Волена'. Около входа спит парочка типов, грязных и неопрятных. Не думал, что в эпицентре архитектурного безумства и специфического лоска, не пышного, но утонченного, с атмосферой легчайшего очарования, эфемерного, но такого навязчивого можно встретить зрелище, больше присущее темной подворотне какого-нибудь мрачного города, но никак не столице королевства. Все же она предстала вылизанной и аккуратной, напоминающей одетого с иголочки сынка богатых родителей, холеного, не позволяющего появиться ни одной складочке на брюках, ничему, что могло бы повредить его облику. Но ассоциация с женщиной мне понравилось больше.