В следующий раз о визите Люка ее предупредили заранее. Жак сообщил, что мсье Матуа намерен провести в усадьбе выходные. Прилетит он к шести вечера, поэтому Полине стоит подготовиться. Он с намеком посмотрел на ее платье, которое совершенно утратило свой внешний вид из-за стирки туалетным мылом в раковине и сушки на батарее.

— Вторая часть «Марлезонского балета», — с ухмылкой проговорила Полина, глядя на себя в зеркало.

Она приняла душ, затем нанесла макияж и аккуратно уложила волосы в прическу-ракушку, подходящую к платью, которое выбрал для нее Люк. Он задержался на час, прилетев только к семи. Шум лопастей вертолета заставил ее сердце бешено колотиться в груди. Она присела на диван в ожидании, когда он поднимется к ней, но вошедший в комнату Крис сообщил, что мсье Матуа ждет мадам в гостиной. На часах было половина восьмого, и Полина запомнила это время, словно оно прочертило толстую линию между ее прошлой жизнью и будущим. Крис подал руку, помогая спускаться по ступеням, она же чувствовала себя ужасно, будто шла на жертвоприношение, при этом старалась улыбаться, чтобы не выдать истинного настроения и не злить Люка. В гостиной горели свечи и всюду были расставлены белые лилии. На столике в ведерке охлаждалось шампанское, Люк ожидал ее у камина. Вид у него был наглый, но вместе с тем взволнованный, как у подростка, готового получить в подарок мотоцикл, к которому ранее не разрешали приближаться. Он улыбался, и при виде его довольного лица Полине хотелось плакать.

Крис уже намеревался удалиться, сделал несколько шагов и внезапно рухнул на пол. За секунду до его падения Полина услышала характерный хлопок, когда пуля вылетает из оружия с глушителем. Еще мгновение назад он стоял рядом с ней, а теперь лежит у ног, и кровь, льющаяся из раны на голове, расплывается по полу. Интуитивно она сделала шаг назад, но тут же качнулась вперед от удара по голове и упала на неподвижное тело светловолосого парня, который несколько дней назад сказал, что ему рано думать о смерти.

Далеко в тумане Полина слышала знакомый голос, зовущий ее, пыталась ответить, но не могла, проваливалась в глубокую яму и снова пробовала из нее выбраться. Наконец голос начал звучать четче, она почувствовала прикосновение влажного полотенца ко лбу и застонала от боли в затылке.

— Жак, где я?

— В шато д’Арэ, — ответил Руа, и Полина выругалась, так как думала, что умерла, вернее, мечтала об этом.

— Что произошло? — приподнялась она и увидела, что лежит на диване.

Пошевелив левой рукой, вскрикнула и подняла вверх пистолет, который крепко сжимала пальцами.

— Дайте, — мягко попросил Жак, и Полина послушалась.

Взгляд ее переместился в сторону дивана, стоящего напротив. На нем, раскинув руки в стороны, лежал Люк. Грудь его была залита кровью, он не двигался, что заставило Полину подпрыгнуть на месте и умоляюще сложить руки перед собой.

— Это не я, Жак, — плакала она. — Богом клянусь, я даже не понимаю, каким образом пистолет оказался у меня в руке. Сначала Крис упал, потом меня ударили по голове, и я очнулась уже здесь. Ты пытался привести меня в чувства. Я действительно не знаю, кто это сделал. Поверь мне, — всхлипывала она, глядя в застывшее лицо Люка. — У меня и пистолета не было. Если бы я…

— Успокойтесь, — Жак погладил ее по голове, отчего она сморщилась и дотронулась до огромной шишки на затылке. — Я знаю, что это не вы.

— Кто тогда? Вы? — в ужасе расширила глаза Полина и с облегчением вздохнула, когда Жак отрицательно покачал головой.

В гостиную, шумно дыша, вошел Матье. На правой щеке у него была глубокая рана, словно его полоснули ножом или он ударился о какой-то острый предмет. Левая рука была неуклюже прижата к туловищу, и Полина увидела, как из рукава на пол большими каплями падает кровь. Жак подошел к нему и помог снять пиджак. Пуля лишь слегка задела плечо. Осмотрев кровоточащую рану, он констатировал, что жизни Матье ничто не угрожает. Услышав это, толстяк гневно усмехнулся и грязно выругался.

— Ты успел? — спросил Жак, посмотрев на пистолет, который Матье аккуратно положил на столик у кресла.

— Нет. У восточной стены его ждал мотоцикл. Ловкий гад, перелетел ограду, словно акробат, а по саду бежал с такой скоростью, что и дьявол его не догнал бы.

— Но ты хотя бы разглядел его? Или он был в маске?

— В маске, — кивнул Матье. — Все же перед тем, как он выстрелил в меня, я увидел его глаза. Синие, как топазы.

— Сапфиры, — подсказала Полина, поднялась и увидела, что подол платья ее залит кровью убитого Криса, видимо, она вымазалась, когда упала на него. — Прости, Матье, топазы тоже бывают синими.

— Я знаю только одного человека с такими глазами. И еще, когда он моргал, веки в прорезях маски были темными, почти черными. В общем, думаю, это был приятель мсье Конни.

— Он тебя видел?

— Нет, конечно! Думал, что я с пулей в грудине лежу в коридоре.

Полина подошла к Люку, приложила пальцы к его шее и с неожиданным удовольствием поняла, что пульса нет. По иронии судьбы, он был мертв от рук друга Конрада, того же человека, который убил Алекса.

— А ты, твою мать, где был? — услышала она вопрос Матье.

— Не поверишь, — смутился Жак. — В туалете. Но думаю, Микки не стал бы меня убивать. Ему нужно было избавиться от Люка и вас. Меня оставили в живых, чтобы вызвать полицию и не дать мадам Матуа сбежать отсюда.

Он прошелся по гостиной, подошел к Крису и с сожалением посмотрел на него.

— Черт! — воскликнул Матье. — Странно, что он не убил ее.

— У Люка не было пистолета, — задумчиво произнес Жак. — Следовательно, пуля во лбу мадам Матуа выглядела бы крайне неуместной. Полиция задалась бы вопросом, откуда она там появилась. Стали бы искать третье лицо, убившее бывших мужа и жену, а после скрывшееся. Но так как мадам жива, а Люк мертв, на руках у нее явно обнаружат частицы пороха, а на пистолете отпечатки пальцев, значит, дело будет быстро закрыто. Мы с тобой — свидетели или соучастники, это уже как следствие повернет, а мадам однозначно отправится в тюрьму. И ни один адвокат не поможет ей выпутаться.