На память пришел разговор с Алешей. Библейская книга Шир-га-Ширим или Песнь Песней Соломона, святая из святых книга иудаизма о пламенной любви жениха и невесты. Кася вспомнила текст и поправила себя: скорее невесты к жениху.

Как назвал это Алеша? Отголоски прошедшей через века какой-то древней мистерии, древнее посвящение в Секрет Творения, тайну любви Божественного жениха к его Земной невесте. Она могла себе представить, что орден, финансировавший многочисленные экспедиции, в какой-то момент столкнулся с чем-то неожиданным. Алеша говорил о территории современного Йемена, по мнению многих, родины легендарной царицы Савской. Вспомнила, что для некоторых именно к царице Савской обращалась Песнь Песней. И никто толком не знал, что же искали тамплиеры и самое главное — что нашли. Поэтому вполне возможно, что именно там их посвятили в особое древнее знание, самый первый культ Богини-Матери, стоявший у истоков человеческой цивилизации. И как для любых посвященных, самым главным для них стало распространение этого культа, гармонично слившегося и с образом Девы Марии, и с сохранявшимися в те времена отголосками языческих египетских, фригийских, греческих и скандинавских обрядов. И стали появляться повсюду Черные Мадонны: небольшие, 70 на 30 сантиметров, скульптуры цвета глубокой ночи, ночи творения.

Только почему это произошло? Почему они, рыцари Храма, выбрали именно Черную Мадонну? Наверное, Фредерик был прав, когда говорил о своеобразном разладе в душах тамплиеров. А как же иначе могли ощущать себя эти люди, каждодневно вынужденные преступать заповедь «не убий»? Может, поэтому они почувствовали себя гораздо в большей гармонии с тревожными Черными Мадоннами. Словно возвращались к источнику жизни, принимая мир таким, какой он есть, состоящим из белой и черной сторон. Но как без смерти не может быть возрождения, так и без черной стороны мира не может быть и белой. Алеша говорил о великом секрете творения, таинстве начала жизни. И кто лучше Черной Богини-Матери отражал это таинство, мистерию начала начал. И черный цвет обозначал в этом случае и невидимое, и неведомое…

Тамплиеры, монахи-воины, не могли поклоняться только божественному, теперь Кася была в этом уверена. Они поклялись защищать этот мир и были связаны навечно с земной жизнью. Поэтому они выбрали в свои покровительницы Черную Мадонну, так похожую на древнюю Богиню-Мать, которая может быть одновременно созидательницей и разрушительницей, матерью и соблазнительницей, радостью и болью, светлым и черным началом. Если катары отказывались принимать черную сторону мира, то тамплиеры, как и полагается бесстрашным воинам, шли ей навстречу, принимая ее, принимая свой крест, как принимают свою судьбу с Добром и Злом.

А как иначе могли реагировать монахи-солдаты, с мечом в руках защищавшие то, что в их глазах являлось справедливым и праведным? Как рыцарь посвящает свою жизнь Прекрасной Даме, так рыцари-монахи посвящали свою жизнь Нашей Даме. Поэтому не гнушались ничем. Если монах может сражаться с оружием в руках, тогда он может и собирать богатства. Они стали одними из создателей банковской системы и современной бухгалтерии. Бедный не может провозглашать культ их покровительницы, не может строить повсюду церкви, посвященные Нотр-Дам — Нашей Даме. Если монахини — невесты Христа, то тамплиеры — женихи Черной Мадонны, вернее, ее верные, неустрашимые и преданные слуги. И как ни странно, помимо Крестовых походов, в первую очередь они посвящали себя главной миссии: создавать повсюду цивилизацию, укрощать нравы и распространять культ их Дамы.

Тогда… Кася задумалась. Ей было сложно выразить и ухватить за хвостик смутную идею, брезжившую в голове. Алеша говорил о мистерии… А что, если самое сокровенное таинство, которое так и не удалось вызнать палачам, — это таинство соединения с Дамой, с Богиней-Матерью. Это Брачная Ночь тамплиера?! И только немногие были посвящены в эту последнюю мистерию, так и оставшуюся тайной, которую не выдал ни один из посвященных в нее монахов-рыцарей. И местом проведения этой мистерии и был их замок, поэтому ему и придавали такое значение. И именно здесь хранилось легендарное сокровище тамплиеров, их Нотр-Дам — Наша Дама, та самая первая и настоящая, вывезенная из Йемена, древняя скульптура Богини-Матери — загадочная Черная Королева.

Потрясенная собственным открытием, она не сразу пришла в себя. Потом ей внезапно стало очень-очень холодно. Уже смеркалось. Кася посмотрела на часы: полшестого вечера. Она направилась в салон.

— Дрова в печке кончились? — спросила девушка мать, возившуюся около камина.

— Кончились раньше, чем мы рассчитывали. Но ничего, сейчас разожгу камин. Поленья здоровые, до вечера хватит, и пораньше ляжем спать. Кстати, спальня не должна быть очень холодной, Фредерик мне рассказывал, что тепло от камина по специальным трубам проходит и в спальню. Так что до утра продержимся, — бодро ответила Екатерина Дмитриевна.

— Тебе помочь?

— Нет, не надо, сходи лучше за свечами. Ты хотела романтику, вот и получишь по полной программе: романтический ужин из хлеба, ветчины, сыра и красного вина, и все это при свечах. Возьми фонарик, а то последует менее романтический вызов «Скорой помощи»!

Кася рассмеялась и отправилась в подвал за свечами.

При свечах большой зал казался совершенно иным. Почему раньше им не пришло в голову устроить такой ужин, спросила она себя. Атмосфера была совершенно другой, более мистической и загадочной. Поэтому даже ужинали молча, не хотелось разрушать это странное очарование, только в конце Екатерина Дмитриевна спросила:

— Кстати, о чем вы говорили с комиссаром, ты мне так ничего и не рассказала?

Кася, твердо решившая пока ничего ей не рассказывать о причинах смерти де Далмаса, тут же ответила:

— Он меня расспрашивал о друзьях Фредерика.

— И?

— Я рассказала все, что знала, и оказалось, ошибалась по всем параметрам.

— И что же ты узнала?

Кася начала пересказывать разговор и внезапно прервалась…

— Ты что замолчала? — удивилась мать.

— Подожди, — попросила дочь, встала и подошла к правой стене.