– По твоему повелению, о Выбранный Толстой Огненной Рыбой.

– Освещенный солнцами, некоторые из членов команды настроены на мщение местным аборигенам. Как вы смотрите на проведение подобной карательной экспедиции?

– Шторм-капитан, как вы думаете, кому молится местное туземное население?

– Это не по моей части. А вот почему вам, представитель неба, ваше ведомство не выдает каких-нибудь специальных карт с пометками главенствующих в акваториях вероисповеданий?

– Эйрарбакской церкви известно, к сожалению, далеко не всё, – пожимает плечами Рикулло Эвам-Ну. – И все же, ваше мнение, капитан Стат?

– Думаю, здесь, как и везде, дорогой мой жрец, молятся солнцам, ибо ничего более захватывающего и массивного в окружающем мире не наблюдается, по крайней мере, ежедневно. А уж как это называется на местном наречие – дело десятое.

– Я в какой-то мере, даже восхищаюсь вашим вольнодумством, шторм-капитан. Но благо вы высказываете такое наедине со мной, тем, кто знает вас достаточно хорошо. Очень советую вам, воздерживаться от подобных изречений в присутствии других. Инквизиция Красного бога существует в наше время только для внутри-церковных разборок, но все едино, не стоит человеку обремененному погонами императорского Флота Закрытого Моря произносить столь еретичные мысли вслух.

– Спасибо за совет, святой лученосец. Но ведь это вы попросили меня высказаться соотносительно тутошних суеверий.

– Я уже пожалел об этом, капитан Стат. Однако вы спросили мое отношение к карательной прогулке на остров?

– Ну-ну?

– В дни юности нашей церкви, судя по засекреченным ныне летописям, проводилась политика обращения туземцев в правильную веру. Однако уже давно, таковая политическая линия, ордена и прочих ведомств, признана неправильной, точнее, не совсем верной. Считается, что бессмысленно обращать к истине тех, кто ее не приемлет отродясь. Ибо под напором силы всяческие недо-человеки, конечно же склоняют голову, однако в действительности, продолжают в тайне, да пусть даже мысленно поклоняться своим прежним, вроде бы свергнутым идолам. И потому…

– И потому, в случае признания какого-то идолопоклонства опасным, совместно с идолами уничтожаются и носители оной, правильно?

– Совершенно верно, шторм-капитан Косакри.

– Ваши слова, лученосец, следует понимать, как поддержку боевого рейда против местных двуногих?

– Да, капитан. Если конечно, с вашей рационалистической точки зрения, мы располагаем временем и средствами для столь ответственного дела.

– Понял вас, отягченный божественной властью. И все же, кому по вашему предположению, поклоняются местные?

– Вокруг море, Стат. Скорее всего, они кланяются чему-нибудь мерзкому, какой-нибудь медузе, например.

– Вы там думаете, Рикулло?

– Вообще-то нет, но вот сейчас мне почему-то пришла на ум именно такая мысль. Вам не нравится?

– Еще не сообразил. Дайте-ка прикинуть.

В мире все относительно, есть много мнений по одному и тому же вопросу, какое из них правильно, зависит от точки зрения. Она же – от того, каким ты воспринимаешь этот самый мир. Ведь он имеет много ступеней понимания, да еще и ведущих в разные стороны.

– Маскировка прежде всего, – сказал командир атомохода, следуя писаным правилам своего мира. – Наша черная субмарина слишком выделена на фоне желтого песка.

– Значит у нас два варианта, капитан Стат, – подозрительно философски, для своей натуры, заметил линейный помощник. – Можно покрасить в чёрное песок, а можно лодку, но в жёлтое. Командуйте?

– Если мы сотворим здесь большую черную кляксу, а какой-нибудь случайно забредший в окрестности брашский аэростат снимет это на пленку, то браши еще чего доброго подумают, будто тут плещет на поверхность нефть. Стоит ли так злостно обманывать? Представьте, сколько проклятий пошлют они потом обнадежившим их богам, все из которых, учтите, выкрадены в Эйрарбии.

– Значит, красим лодку, да? Только учтите, капитан Стат, ее придется красить дважды – сейчас и перед возвращением в океан.

– Ну что ж, придется, – вздохнул Стат Косакри, – не плавать же нам по морям в непристойно ярком наряде. К тому же, половинчатом – ведь носовую часть красить не требуется.

– Все ясно, – кивнул Дор Пелеко. – Приступать сейчас?

– Так точно, только не врубайте прожектора на всю мощь. Слишком большая старательность тут ни к чему, так что к утру, я уверен, управитесь.

И работа закипела.

Представьте, каково было удивление аборигенов, когда выбросившийся намедни из моря кит к рассвету поменял оттенок.

– Что это с ним стряслось? – спросил Избранник Обеих Огненных Рыб, стоя на скале Акульего Зуба.

– Я же говорил вам, Великий Дузек, что эта штука живая, – не без злорадства пояснил колдун. – Вы не очень верили, но не в моем праве спорить с вашей волей.

– Ладно, Рчажеек, продолжай излагать, – подстегнул его вождь Самой Длинной земли.